Дважды коронован

– И если ты хочешь быть в зоне реально уважаемым человеком, ты должен быть со мной, а не с Никоном.

Так ему Гена и поверил. Спартак в зоне все решает, Абакум же не при делах. И пусть не лечит лекаря...

– Я думал, у вас договор с Никоном, – уважительно сказал он. – Думал, он под вами. Вы смóтрите – а он делает...

– Я смотрю, – после долгой паузы кивнул Абакум, – а он делает. Только не совсем то, что нужно, делает.

– Ну, он вор молодой, горячий. На зоне первый раз, порядков особо не знает, потому и старшим место не уступает. А у меня второй срок. И по первому сроку я тоже за зоной смотрел. Ну, зона у нас не совсем воровская, больше бандиты, рэкет там, все дела, с такими сладить непросто. Но ничего, я справлялся...

– Это ты к чему клонишь? – внимательно посмотрел на него вор.

– Ну, Спартак через два года откинется, и общак вместе с ним уйдет. А я останусь. И братва моя раскрутится, денег больше на общак прогонять станут. Сто штук, двести... Я бы мог на место Спартака встать. Ну, не в том смысле, что вместо вас. Нет, вы наверху, я внизу, вы смóтрите, я решаю. И все лавье к вам в общак...

– А кто ты такой, чтобы решать? – осадил его Абакум.

– Ну, если никто, тогда о чем разговор? – скромно пожал плечами Гена.

– О деньгах разговор.

– Деньги, лавешки, финики, бабульки... Я их очень люблю. И Спартак любит. Никон, в смысле. Ему не понравится, если я деньги к вам в общак ссыпать буду. А чего мне с ним ссориться? Он меня за отрядом смотреть поставил, а уйдет, глядишь, вместо себя оставит. А что, я пацан правильный, косяков за мной нет, вторая ходка, с воли конкретный «грев» на общак идет. Да и откуда деньги брать, когда Никон уйдет? Он, может, и будет прогонять лавье, а может, и нет. Вдруг планы изменятся? Или возможности развалятся? Все может быть. А мне братва засылать будет, реально засылать. А если меня коронуют, денег еще больше будет...

– Коронуют? – как от зубной боли скривился Абакум.

– Ну да. Пусть «апельсином» буду, зато с короной. И уж я себя поставлю не хуже Спартака...

– А не споткнешься?

– Все может быть. Судьба-злодейка, потому и зарекаться не буду. Конечно, если вы мне корону пообещаете, то я с вами... Вы – старый вор, о-очень уважаемый. Никон вам не чета...

– Я «апельсины» не выращиваю.

– Хотя бы пообещать можете? Я вести себя правильно буду, все, что надо, сделаю. Ну, и деньги к вам в общак, само собой...

– Пообещать? – лукаво сощурился Абакум. – Пообещать можно... Ну, если вести себя правильно будешь... Если братва за тобой реально пойдет... Все может быть...

Хитрит вор. Не станет он короновать Гену. Вернее, не хочет сейчас этого делать. Но есть в нем гнильца, не жалует он Спартака и наверняка хочет избавиться от него. Что ж, Гена ему в этом поможет, и с деньгами проблему решит. Главное для него сейчас – поддержка старого вора, и он ее, считай, получил. А это зеленый свет по главной улице...

Извозчик, отвези меня, родной!

Я, как ветерок, сегодня вольный.Пусть стучат копыта дробью по мостовой.Да не хлещи коня – ему же больно!..

Голос у Макогона гнусавый, с надрывной хрипотцой, но песня звучит, и на гитаре у него неплохо получается лабать. Только и без него есть певуны, есть кому подхватить его гитару.

– Пошли, я тебя домой отвезу! – хлопнув его по плечу, задорно сказал Гена.

Юра отложил гитару в сторону, с досадой развел руками, дескать, извиняйте, братва, пахан зовет. А Витязь в отряде – непререкаемый авторитет. Он теперь в общак Абакуму сливает, Никон ему не указ. К тому же у него есть свои деньги, и пацанов он конкретно подогревает, они за него в огонь и в воду пойдут.

Они с Юрой вышли из барака в курилку, Гена достал из кармана мобильник.

– Я же сказал, домой тебя отвезу. Звони.

Юра благодарно улыбнулся, схватил трубку, набрал заветный номер. Но радость на его лице сначала сменилась тревогой, а затем и вовсе вытянулась в гримасу.

– Что-то не так? – забрав у него телефон, участливо спросил Гена.

– Ты! Это все ты! – злобно посмотрел на него Макогон.

– Что я?

– Жену мою!..

– Как я мог твою жену? Через колючку?! Я что, на камикадзе похож?

– Твои люди!

– Мои люди ее не трогали.

– Они ей угрожали!

– Ну, может быть. Ты же долг не отдаешь. И не собираешься отдавать, – хищно сощурился Витязь.

– Ты... Ты... – задыхаясь от возмущения, Юра протянул к нему руку с растопыренными пальцами.

– Что я?

Гена схватил его за эти пальцы, выкрутил руку так, что Макогон бессильно опустился перед ним на колени.

– Ты торчишь мне две штуки баксов. И твоя жена их отработает. Ее вывезут в притон, и там она будет обслуживать грязных мужиков. Десять баксов за час. Две сотни мужиков обслужит – и все, твой долг отработан...

– Ты... Нет... Так нельзя...

– А как можно?

– Я... Я все отдам...

– Чем?

– Я найду...

– Да нет, браток. Это я найду. Дам тебе возможность отработать долг. Тут одно из двух – или ты отработаешь, или твоя жена...

Юра выбрал первое. Он должен был убить важного человека, и Гена не оставил ему выбора.

* * *