Дважды соблазненная

Он повернулся к ней и заявил:

— Я люблю тебя. И я должен сказать это прежде всего. Потому что это самое важное. Да, я люблю тебя.

О, милый, дорогой! Он произносил эти слова… словно обвинительный приговор.

— Я счастлива это слышать, Рис.

Он облегченно вздохнул и подошел к ней поближе. Оглядывая мансарду, спросил:

— Ты развешивала занавески?

Она кивнула и положила ножницы на подоконник.

— Это тот тюль, что ты купил в Бате.

— Красиво.

Он остановился у окна за ее спиной. И обозрел вид. И он был сейчас так близко…

Дыхание Мерри участилось, а сердце забилось быстрее. Она уже дрожала от предвкушения.

— Думаю, это идеальное место для туалетного столика. Маленький стульчик, зеркало… — Рис очертил рукой в воздухе как бы квадрат. О, как она хотела, чтобы эти руки легли на ее плечи. — Твой серебряный набор со щеткой очень подойдет сюда, — продолжал он.

— Да. Если рядом положить твой бритвенный прибор.

Он потянулся к ней.

— О, Мерри…

Наконец он обнял ее! Именно здесь — как она и хотела.

Он наклонил голову, и щетина на его щеке царапнула ее висок. Какое-то время они стояли не двигаясь. Просто дыша в унисон. Потому что все было ясно без слов. Облегчение, радость, ощущение правильности происходящего — вот что они испытывали.

Она прижалась лбом к его груди и прошептала:

— Я знала, что ты вернешься. Просто знала.

Он обнял ее за талию и чуть отстранил, чтобы лучше видеть лицо.

— Мерри, но мне казалось, что ты не веришь в судьбу.

— Да, не верю. Зато верю в тебя.

— Вот и хорошо. — Он долго собирался с силами, прежде чем продолжить: — Потому что… будь проклята судьба! Бог и дьявол и все их приспешники могут собраться здесь и потащить меня на суд, но я буду бороться с каждым и до конца, чтобы остаться с тобой. Не потому, что это моя судьба или наказание. И не потому, что у меня нет другого выхода. Просто я люблю тебя, вот и все. А если ты откажешься выйти за меня, то я все равно останусь здесь. Буду каждую ночь приходить в гостиницу, заказывать ужин и пинту эля — только ради того, чтобы смотреть на тебя и быть рядом. Я… — Он откинул волосы с ее лица. — Мерри, я люблю тебя.

— О, Рис… я… так долго любила тебя…

Он провел ладонью по ее щеке.

— Мерри, но я не слышал твоего ответа.

— Напомни вопрос.

— Ты выйдешь за меня?

Она притворилась, будто обдумывает предложение. Наконец кивнула:

— Да, Рис.

Они улыбнулись друг другу. После всех споров и ссор все оказалось очень просто. Потому что было правильно.

Он вдруг обнял ее за талию, а потом подбросил в воздух — как пушинку поймав, прижал к груди, глядя на нее снизу вверх. А она радовалась его широкой улыбке.

А потом их ждало несказанное удовольствие, потому что она медленно-медленно наклонила голову, после чего их губы встретились.

О, как она любила его! Но их любовь никогда не будет нежной и бережной. Оба были высечены из гранита, выломанного на пустоши, и их любовь навсегда останется упрямой, свирепой и даже болезненной — в тех случаях, когда они вдруг поссорятся. Но одновременно она будет надежной и верной. На все времена.

Наконец Рис поставил Мерри на ноги и прижался лбом к ее лбу.

— Я поблагодарил тебя за то, что ты меня спасла?

Она молча покачала головой.

— Мерри, я буду благодарить тебя каждый день, пока живу. Увы, я сломленный человек, не стану лгать. Возможно, мне понадобится время на исцеление. И переломы не всегда будут срастаться правильно. Но я благодарен тебе. Благодарен за твою любовь и веру в меня. Больше я никогда тебя не покину.

Она обняла его и прижала к себе.

— Даже если попробуешь — не отпущу.

Сладостные обещания… которые не всегда сбываются.

Он покинул ее на следующее же утро, в воскресенье, и Мередит с радостью его отпустила, потому что речь шла о безотлагательном деле.

Рис поскакал в Лидфорд и вскоре вернулся вместе со священником, ибо было решено, что свадьба состоится именно в это воскресенье.

В крошечной деревенской церкви много лет не служили вечерню, но сегодняшний вечер стал исключением. Церковь была уставлена свечами, и янтарно-красные витражи переливались в теплом сиянии. Чтение оглашения было завершено свадебной церемонией в присутствии всех жителей деревни.

Жених был в безупречном фраке с белоснежной сорочкой и галстуком, невеста носила вуаль из купленного в Бате тюля.

Беллами и Кора были свидетелями. Джордж Лейн едва не лопался от гордости.

И все, кто соглашался с Корой, объявили сцену донельзя романтичной.

А потом в таверне был устроен праздник с танцами и ужином. Мередит, окруженная пьяневшими на глазах гостями, обняла мужа, когда они танцевали некое подобие вальса.

— Леди Эшуорт, — торжественно объявил он, — сегодня вы выглядите необычайно прелестной. Боже, как хорошо называть тебя леди Эшуорт!!!

— О, как приятно это слышать! — улыбнулась Мередит, ждавшая этих слов много лет. Наконец-то сбылось, наконец-то она его жена.

— Милая, когда мы сможем сбежать? Я хочу увести тебя домой.