Дважды украденная смерть

Своего ночного спутника Сергей в следующий раз увидел в партизанском лагере уже весной следующего года. Он его было и не узнал: в телогрейке под ремень, в шапке со звездочкой, с кобурой на боку.

Уж после он узнал, что незнакомца звали Иван Фомич, оказалось, родом он с Урала, а вот уже несколько лет — его, Серьгин, земляк. Иван Фомич, как выяснилось, был комиссаром отряда. Он велел Серьге заходить к нему всегда запросто, и мальчик привязался к этому веселому, всегда доброжелательному человеку.

Именно о нем он думал сейчас, стремясь как можно скорее попасть в партизанский лагерь. «Иван Фомич поможет выручить Тараску! Он в беде не оставит...»

— Стой!

Негромкий окрик откуда-то сбоку прервал Сережины размышления. Он даже вздрогнул.

— Куда разбежался? — улыбаясь спросил круглощекий парень, поднявшийся из-за кустов. Автомат болтался у него на шее, на кепке — красная лента.

Парень был знакомый. Сергей знал — его звали Саней.

— Ловко я тебя подловил? — стоял, продолжая улыбаться, довольный Саня. — У нас даже уж не проползет. Вот как!

— Дядя Ваня в отряде?

— Иван Фомич? Вроде бы на месте был. Что за дело у тебя к нему?

— Да есть дело... Ну я пойду? — полуспрашивая, полуутверждая, сказал Сергей.

— Валяй! — махнул рукой Саня. — Чеши живей!

Иван Фомич разговаривал о чем-то с пожилым партизаном. Они стояли у телеги, на которой свалены были вперемешку немецкие мундиры, ящики, чемоданы, сумки.

— Дядя Ваня, Тараску полицаи... забрали, — задыхаясь проговорил Сергей.

И сбивчиво начал рассказывать. Лицо Ивана Фомича враз посуровело.

— Ну-ка не спеши. Давай по порядку, да поподробней.

— Тушенка, говоришь? С советской наклейкой? Интересно... — проговорил Иван Фомич, когда Сережа закончил свой рассказ. Он вдруг крепко взял Серьгу за руку.

— А ну-ка, давай пойдем к командиру.

Командир отряда «Батька Матвей» в своей землянке что-то «химичил» над схемой дорог района.

Он еще был во власти занимавших его мыслей, и не сразу «врубился» в смысл сказанного Иваном Фомичем.

— Какая тушенка? Какой мальчик? При чем тушенка?

— Слушай, Матвей, — заговорил Иван Фомич как-то жестко, — тут дело очень серьезное. — Мальчонку, само собой, надо выручить. Но ты не знаешь, какая тут подоплека. Я тебе как-то не успел обо всем этом рассказать. Тебя тогда еще в отряде не было...

 

...Немецкие самолеты уже хозяйничали в небе, как у себя дома. Городок содрогался от взрывов, хотя бомбить, собственно было нечего. Капитан НКВД Иван Фомич Олин вошел к начальнику районной милиции майору Кизерову, когда тот что-то горячо говорил в телефонную трубку.

— Как нет машины? Я же послал! И машину, и охрану. Да что они, обалдели?.. У меня нет больше ничего. Свою «эмку» я отдать не могу: нам свои документы надо вывезти...

Он устало смахнул пот с лица.

— Погоди, — сказал он телефонному собеседнику, — сейчас чего-нибудь придумаем.

Прикрыв ладонью микрофон, Кизеров заговорил, глядя в лицо Ивана Фомича.

— Слушай, Иван... Дело такое. Я хотел тебе другое поручение дать, но тут поважней...

Кизеров отвел глаза.

— Понимаешь, я в банк полчаса назад машину послал, чтобы вывезти ценности, а директор звонит, говорит никого не было. Что делать, а? Машин у меня нет. Моя «эмка» мне самому нужна — у нас ценней бумаги, чем их кругляшки. В горкоме и горисполкоме нет уже никого — все выехали. Там Коля сидит, ждет моих распоряжений. Забирай его, берите, что найдете из оружия, там, по-моему штук пять гранат оставалось... Берите любую машину, мандат тебе не нужен, сейчас мандат вот он...

Кизеров похлопал себя по кобуре пистолета. Потом, понизив голос, сказал:

— Там, понимаешь, деньги... И золото...

Олин хотел было как обычно сказать: «Есть!», но Кизеров встал, порывисто обнял его и проговорил хрипло:

— Ну, Ваня, давай! Не знаю, когда еще свидимся. Сам видишь, дела какие... Попытайся спасти банк. А у меня, сам понимаешь, забот еще много... Семью-то отправил? Ну, слава богу.

Он порывисто пожал Олину руку и снова схватился за телефон.

А Иван Фомич разыскал Колю, молодого лейтенанта НКВД, взяли у начхоза, который уже навешивал бесполезный замок на бесполезный теперь склад, пять штук гранат...

— Гляди по сторонам, — сказал Олин. — Любую машину хватаем...

Полуторку они увидели у магазина. Двое людей таскали какие-то ящики, впопыхах забрасывали их в кузов. Олин узнал Григорьева, директора торга.

— Геннадий Поликарпович! — крикнул Олин сходу. — Кончайте самодеятельность...

— Чего? — недовольно уставился тот, утирая пот со лба. — Тут, знаешь, ценностей сколько.

— Есть и поценнее! — проговорил Иван Фомич, и заглянул в кузов. — Тушенка тут... Вот ценность...

И он остро почувствовал, что с утра ничего не ел.

— Да что тушенка! — начал горячиться Григорьев. — Это так, по ошибке начали в продовольственном отделе хватать... А у меня драгоценности, меха...

Олин заговорил решительно и веско:

— Меха мехами, а в банке деньги лежат... и золото...

— У меня тоже ценности, понимаешь! — почти закричал Григорьев.

— Слушай, Геннадий Поликарпович, времени для дискуссий у нас уже не осталось. Я беру машину, и если хочешь, использую для этого власть.