Дваждырожденные

Закрывшись легким кожаным щитом и подняв меч, молча ждал Бхимасена последней атаки. Пешие воины прекратили сражение и просто смотрели. Лишь несколько шагов отделяли не знающего промаха Карну от ненавистного противника. Возница тронул поводья, и колесница медленно объехала тело слона. Весь мир Бхимасены сузился до размеров сияющего на солнце наконечника стрелы. Неподалеку яростно трубил в свою раковину Арджуна, спешащий на помощь брату, но успеть он уже не мог. Бхимасена больше не делал попыток бежать. Кшатрийская доблесть была в нем сильнее, чем страх за собственную жизнь. Он готовился принять смерть как подобает лицом к врагу.

Колесница приближалась. Карна опустил лук и, протянув руку, коснулся его концом щита Бхимасены. И засмеявшись, сказал герой в непробиваемом панцире брахмы:

— Ступай под защиту Арджуны. Я не хочу твоей смерти.

Кони унесли Карну подальше от приближающейся белоконной упряжки Арджуны. Еще не совсем осознав случившееся, мы радостно закричали и бросились навстречу врагам, чтобы закрыть стеной щитов нашего чудом спасшегося полководца.

К Бхимасене, слепо бредущему в сторону лагеря, подъехала колесница, и он взошел на нее, безучастный к вновь закипевшему сражению.

Вернулись в лагерь и мы, уступив место свежим акшаукини.

* * *

На вершине холма вновь собрались братья Пандавы, царь ядавов Кришна и дваждырожден-ные командиры отрядов, вышедших из битвы.

Там творится невообразимое, — прокричал Накула, — люди умирают не только от стрел, но и от жажды. Одни мечутся взад и вперед, пытаясь найти глоток воды для раненых друзей, другие расстаются с жизнью в столпотворении у прудов. Раненые заползают на вязкий берег и тонут в тине, так и не успев напиться. Надо остановить битву.

Мы отбросили Карну, но по-прежнему, как скала среди волн, возвышается среди наших врагов Дрона. — поддержал брата Сахадева. — Неотвратимы его стрелы, ведомые огненной волей. Они прожигают страшные бреши в сплоченных рядах наших кшатриев. Я видел патриарха! От нагнетания брахмы его фигура кажется сотканной из золотых, ослепляющих лучей. Теперь лишь наделенный истинной отвагой Сатьяки, да Дхриш-тадьюмна с луноподобным щитом решаются подводить свои колесницы вплотную к наставнику. Надо прекратить битву.

Надо убить Дрону! — крикнул подъехавший на колеснице Дхриштадьюмна.

Это невозможно — он наш Учитель! — воскликнул Арджуна.

Дрона! Высокая пальма, расколотая молнией. Глаза, подобные черным алмазам. Говорят, не из материнского лона вышел этот брахман на свет. Глиняный сосуд породил его. Боги дали ему власть над огненной силой брахмы. Лишь они в силах забрать свой дар, когда время настанет. Ведома ли эта грань Юдхиштхире?

— Бесполезно даже пытаться, пока он защи щен своей брахмой, — спокойно добавил Накула.

Тогда Бхимасена, в котором пылали и жар битвы, и обида от только что перенесенного унижения, прорычал, подобно тигру:

— Мы знаем твою доблесть, Арджуна, и ува жаем стремление Юдхиштхиры не преступать гра ниц нравственного закона. Поистине, вы подоб ны океану, не выходящему из берегов. Вы ищете справедливости даже сейчас, когда там, на поле, Дрона убивает наших людей. Но, разве справед ливо отправили нас в изгнание? Помогла нам доб родетель, когда Шакуни плел сети майи в Высо кой сабхе? Наша беда в том, что мы пытаемся ос таваться и кшатриями, и брахманами одновременно. Дхарма брахмана предписывает жертвоприношение, обучение и раздачу даров. Разве Дрона сейчас занимается этим? Он прибег к силе брахмы, чтобы убивать.

И я так скажу, — поддержал Бхимасену Дхриштадьюмна, — Дрона убил Вирату, Дхриш-такету, убил моего отца. Оттесните братьев Кау-равов от Дроны. Откройте мне путь. Я сам выполню свой долг.

Патриарх неуязвим, пока его сердце полно ратного пыла, — тихо сказал Кришна, — надо порвать его связь с Высокими полями, разрушить его внутреннее равновесие.

Нашей брахме не разбить панцирь его духа, — возразил Накула.

Есть одна брешь в его доспехах, — заметил Кришна, — любовь к сыну Ашваттхаману. Пусть кто-нибудь объявит Дроне, что его сын убит. В этом многоголосии мыслей и кипении страстей никто не в силах различить даже стук собственного сердца. Дрона не сможет достичь Ашваттха-мана своим лучом и поверит нам.

Нет, — быстро сказал Арджуна. Юдхишт-хира нахмурился и быстро отвел глаза.

— Пока вы рассуждаете о справедливости, Дрона сжигает панчалов, как сухую траву, — зак ричал Бхимасена. — В нашем войске есть слон по кличке Ашваттхаман. Я убью его и скажу об этом Дроне. Будет ли это ложью? Это надлежит решать вам.

Не говоря больше ни слова, он бросился к своей колеснице и умчался на тот край поля, где среди частокола копий моталось на ветру знамя Дроны.

— Мы, дваждырожденные, изменив мудрости и закону, сами перерубим лучи силы, питающие Высокую сабху, — сказал Арджуна, — не в согла сии с дхармой предлагаешь ты, о муж-тигр, такое злое деяние.

Спокойно смотрел Кришна на распаленного гневом Арджуну, пронизывая его золотым невидимым светом, струящимся из бездонных глаз: