Две дамы и король

— Продолжаю, — кивнул Карапетян. — Скажу больше. Очки эти не простые. Как утверждают опять-таки эксперты, это суперпуперсовременные линзы прямо из Германии, последнее достижение европейской и, в частности, знаменитой немецкой оптики. Это какая-то спецполировка, компьютерная то ли центровка, то ли цилиндровка, они и «хамелеоны», и какие-то там спецдобавки. Я этой специфики не знаю, они мне что-то толковали, но я в этом деле не понимаю. Суть в том, что, во-первых, очки очень дорогие. Так что смерть от рук алкаша, скорее всего, отпадает. А магнат Губин под подозрение, напротив, очень даже подпадает. Во-вторых, они — я имею в виду линзы — появились в Москве недавно, всего несколько месяцев назад, их пока ставят только в двух специализированных эксклюзивных салонах. Между прочим, я узнавал — салоны ведут учет клиентов, по их картотеке можно будет проверить, кто заказывал у них очки с такими линзами. Если убийца не привез их из Германии сам — а я справлялся, за последний год Губин в Европу не ездил, — тогда у нас есть шанс по записям , салонов определить, кто заказывал себе очки из таких стекол — минус два… И еще на стекле найдены фрагменты отпечатков пальцев — правда, очень маленькие, почти не идентифицируемые.

— Ну, если честно, у нас нет почти никаких оснований связывать этот кусочек стекла с убийством Губиной, — для порядка возразил Занозин, чтобы поддержать свой авторитет.

— Начальник! — взорвался Карапетян. Он вскочил со стола, на котором сидел по обыкновению, и обиженно зашагал по комнате. — Как это нет оснований!, Осколок найден на месте убийства!

— Я сказал — «почти нет», — урезонил его Вадим и продолжил:

— Осколок мог остаться там хоть с утра, хоть с позавчера. Очки в лифте мог разбить в тот же вечер не убийца, а простой обыватель из этого же дома. («Стал бы он подбирать осколки!» — волновался Карапетян.) Согласен, большинство простых граждан не стало бы. Но вдруг нашелся один такой сознательный — разбил и старательно подобрал за собой. («Ну, начальник, ты даешь!» — бушевал Карапетян.) Ладно-ладно, не обижайся, информация действительно интересная. Копать надо. Здесь может быть шанс.

Карапетян еще обиженно сопел, когда до него дошел очередной вопрос шефа:

— А что ты там говорил про Губина и Никитину?

— А, в конторе, как ты понимаешь, все всегда знают, что происходит. Так вот секретарша Мила… — взгляд Карапетяна затуманился и поплыл, — ..да, так вот, она сообщила мне по большому секрету, что в день похорон в пятницу, а затем в субботу, в воскресенье Регина была на квартире у Губина. А вчера во второй половине дня они вместе были у него на даче…

— То есть ты думаешь, что собутыльник Щетинина, убийца и Губин — это одно лицо?

— Это самый логичный вывод! Нет, можно, конечно, предположить, что собутыльник на самом деле не убийца. А просто, так сказать, мародер. Губин — или кто-то там — придушил Киру Губину и исчез с места события. Собутыльник, возвращаясь из магазина, зашел в лифт, увидел убитую и прихватил деньги и серьги. Но в этом случае какой смысл ему было оставлять серьги в квартире Щетинина? Человек только что украл их с трупа и вдруг так беспечно относится к добыче? Нелогично! Давай рассмотрим другой вариант. Убийца — не Губин, но какой-то очень богатый (судя по очкам) «молодой мордатый мужик», который пьянствовал на квартире у Щетинина, познакомившись с ним за четверть часа до этого. А мотив?

Зачем этому неизвестному убивать Киру Губину?

Ради денег и серег? Но мужик богат, мужик оставляет серьги на кухне у собутыльника. Опять неувязочка.

Нет, шеф, остается только Губин.

Занозин с сомнением покачал головой:

— Ты забываешь, что Губин до полуночи был в конторе, причем с девяти — вместе с Региной Никитиной. А собутыльник «нарисовался» где-то, как я понимаю, часов в восемь…

— А где был Губин до девяти, ты знаешь? Ездил по делам. Извини, но представь такое: Губин «нарисовался» около восьми у Щетинина, напоил его и, когда тот вырубился, к девяти свалил обратно в контору к Никитиной. К двенадцати вернулся с новой порцией водки, добавил со Щетининым — тот наверняка и не заметил, кто входил и когда выходил. В двенадцать убил жену, подбросил серьги алкашу, а потом по моей прежней схеме: Губин вышел, Олег подобрал его недалеко от места, и они вдвоем вернулись в дом и обнаружили труп Губиной. Как тебе такой расклад?

— Не очень, — холодно посмотрел на Сашу начальник. — Мне по-прежнему кажется, что все слишком сложно и держится на соплях. Исходя из твоей теории, Олег, а он телохранитель и сопровождает шефа повсюду, в сговоре… Сомнительно. Но проверить надо. Надо допросить Губина и узнать по минутам, где он провел вечер перед убийством. Вообще-то его обо этом уже спрашивали, но только в общих чертах…

— А ты знаешь, — задумчиво сказал Карапетян, — я думал над этим… Мужика можно понять. Сорок пять лет — возраст критический. Мужики в таком возрасте обычно оглядываются назад, оценивают жизнь и редко бывают удовлетворены достигнутым.