Две дамы и король

Когда это было? Не так давно, месяц назад.

— Прекрасно, — заявил Занозин. — Губин «Лукойловку» получал — один из многих бизнесменов. И что это нам дает? Почти ничего. Это не улика — прокурор и слушать не будет. Даже если бы выяснилось, что Губин заказывал очки, подобные тем, осколок которых мы нашли в лифте, все равно все это косвенные даже не улики, а случайности. Что, те фрагменты отпечатков пальцев, которые на стекле остались, совсем не поддаются идентификации.?

— Эксперты говорят, с трудом, — ответил Карапетян. — Впрочем, попытаться можно. Давай сюда отпечатки подозреваемого — и мы попытаемся! Знать бы еще, с какого пальца эти фрагменты…

Занозин лишь вздохнул в ответ на карапетянское ехидство.

— Слушай, — постарался утешить Занозина Карапетян. — Что мы на этом стекле зациклились? Давай подумаем, за что еще можно зацепиться? Судя по синяку на правой скуле Губиной, убийца ее оглушил перед тем, как задушить, — он левша и, по-видимому, занимался боксом.

— Ты предлагаешь пересмотреть всех, кто когда-то занимался боксом в России? Или всех левшей? Свежая мысль. Аплодирую, — отплатил Занозин Сашке за его ехидство.

— А кстати, — врезался в его слова Карапетян. — Губин — левша?

— Губин… — задумчиво затянул Занозин. — Губин… Правша. Во всяком случае при наших беседах я не заметил, чтобы он пользовался левой рукой чаще, чем правой. И между прочим, ударить по скуле может кто угодно — даже тот, кто никогда боксом не занимался. Тем более что речь о женщине.

Он уже привык считать Губина главным подозреваемым, как и Карапетян, хотя еще недавно противился этой идее. Но, видимо, его мозгам надоело биться в тупике. Губин же напрашивался в подозреваемые сам собой — да еще темпераментный Карапетян внушал эту мысль Занозину как мог.

Была и другая причина — Занозину очень не хотелось считать подозреваемой Регину Никитину. Он помнил про звонок анонима, про его рассказ о свидании Регины на Ярославском вокзале с неким молодым человеком, с которым они не поделили деньги.

Самое поганое было в том, что Занозин на всякий случай проверил депозиты Регины в Сбербанке и выяснил, что на следующий день после убийства Киры Губиной она сняла со своего депозита довольно крупную сумму…

Занозина все-таки мучила совесть за то, что он не желает воспринимать версию о Регине всерьез. Будь на ее месте кто-нибудь другой, подобные факты очень бы заинтересовали его. Но речь шла о Регине, и Занозин тянул, откладывал на потом проверку информации. Осознавая, что поступает непрофессионально, он утешал себя тем, что обязательно займется и этой версией, вот только разберется с остальными.

Телефон зазвонил, как всегда, некстати. Занозин взял трубку и не особенно любезно отозвался: «Да».

И через секунду — снова «Да», но уже так, что Карапетян взглянул на начальника удивленно. Интонация и даже тембр голоса Занозина изменились до неузнаваемости. Карапетян во всяком случае не помнил, чтобы Занозин с кем-нибудь говорил по телефону таким спертым фальцетом.

Звонила Регина.

— Вадим, — говорила она, а Занозин слушал. — Я звоню потому, что… В общем, я тогда вам не сказала, посчитала, что неважно, но теперь все поменялось… Я звоню вам из-за Сергея, ну, из-за Губина.

Я вижу, ему тяжело, он мучается, я хочу ему помочь…

Хотя я не уверена, что это поможет. И даже не знаю, интересно ли вам то, что я хочу сообщить. Может быть, вы скажете, что это здесь ни при чем.

Регина замялась, она вообще говорила неуверенно, спотыкаясь, и Занозин ее подбодрил.

— Не сомневайтесь, Регина Евгеньевна, говорите…

— Мне не хотелось бы возводить напраслину на человека, — продолжила она. — В конце концов мне могло показаться. Может быть, он и не имел в виду ничего дурного. Да и вообще, имеет ли это отношение к смерти Киры? Но сейчас любая мелочь ввиду последних событий предстает в ином свете.

— Так что же, Регина Евгеньевна? За вами снова следят?

— Нет-нет, Вадим. Спасибо вам, больше я слежки не замечала. Тут другое. Я сейчас вам скажу. Но вы обещайте, что не станете делать скоропалительных выводов. В общем, буквально за день или в тот же день — я уже сейчас не помню, — когда была убита Кира Губина, Булыгин через меня Сергею угрожал.

— Что это значит, через вас?

— Ну, зашел ко мне в кабинет, я работала. Начал вроде бы ни к чему не обязывающий треп — что-то про поездку в Амстердам. А потом как бы невзначай — поговори с Сергеем, он не то делает, умных людей не слушает, может плохо кончиться. Мне трудно вам передать атмосферу нашего разговора. Вот видите, я вам сейчас рассказываю — звучит вполне невинно. Просил поговорить, сказать, что не то делает…

Даже намекал, что отблагодарит — комиссионные там… Но у меня было отчетливое ощущение, что это угроза. Когда мы разговаривали после убийства Киры, я не сказала вам, потому что подумала — Булыгин мертв и какое это теперь имеет значение. Но он появился, значит, и угроза действует, ее никто не отменял.

— Что он имел в виду, вы знаете?