Две дамы и король

А может быть, и вообще на все — вдруг, чем черт не шутит? Если бы ты все-таки решился выдрать из моих волос шпильки… У твоей убогой Регинки небось такой копны нет".

Они снова расположились в креслах. Лиза, вся еще напряженная, замерла, мысленно ощущая на своих коленях горячие ладони Губина. Она перевела дух и закурила, старясь успокоиться и отвлечься.

— Мы говорили о совместных проектах, — несколько некстати заговорил Губин. — Это все впереди, а пока у меня есть для тебя деловое предложение.

Лиза молча курила, смотрела на него и ждала продолжения.

— Так вот, — продолжил Губин. — У меня есть газета «НЛВ» — «На любой вкус». Это одна из лучших моих идей и один из самых прибыльных проектов — ты наверняка слышала об «НЛВ». Успех у газеты бешеный. Я собираюсь это дело продать — именно сейчас, когда издание на подъеме. Я считаю, что вывел идею на коммерческий простор, раскрутил — теперь и деньги получить за нее пора. Как я говорю, дело — суперприбыльное, для предприимчивого человека золотая жила. Почему продаю? Интерес потерял, новые проекты накатывают. Ты же знаешь, я всегда любил что-то новое… Я хочу передать «НЛВ» в хорошие руки, толковому человеку. Тебе. Твоя «Примадонна» — это фирма, лидер рекламного рынка. Я прошу три миллиона долларов, но газета этого стоит.

Я принес тебе документы, расчеты — ты убедишься, что игра стоит свеч…

Губин потянулся к своему кейсу. Пока он перебирал бумаги, Лиза ничего не говорила и не останавливала его. Почувствовалось — какой-то холодок отчуждения пробежал по комнате. Она молчала, курила.

— В прошлом году прибыль… — продолжал бормотать Губин. — У нас есть план развития… Ты увидишь…

Лиза встала и с сигаретой отошла к своему столу, сделав вид, что ищет зажигалку, которая осталась валяться в глубине покинутого ею кресла, — не хотела смотреть на то, как он копается в своих бумагах. К документам даже не притронулась, не поинтересовалась хотя бы из вежливости. Губин чувствовал, что делает что-то не то, но остановиться не мог. Продолжал что-то толковать про «НЛВ», большие перспективы…

— Сергей, — подала голос от стола Лиза и обернулась к нему. — Я знаю, что «НЛВ» стоит этих денег.

Стоит даже больше. В конце концов я профессионал и изучаю рынок… Но извини, Сергей, я ничем не могу тебе помочь. Я думаю, ты догадываешься почему. У нас в бизнесе все всем всегда известно. К твоим фирмам проявляют интерес очень серьезные люди.

Я не стану перебегать им дорогу. Я не самоубийца.

Извини.

«Вот и все, — подумал Губин. — Как быстро».

— Что ж… — сказал он вслух. — Это ты меня извини.

Лиза не ответила. Губин собрал со столика свои бумаги и встал. Теперь он понял, что она с самого начала, как только он позвонил ей, знала, в чем дело и зачем она ему понадобилась. Он понял также: Лиза знает, что он ей соврал, будто не может с ней ничего иметь из-за Киры. Из-за того, что жена умерла совсем недавно. Лиза знает про него и Регину. «Идиот, — сокрушался Губин. — Какой ты идиот!»

Губин направился к дверям и, когда уже взялся за ручку, услышал: «Сергей!» Он обернулся. Лиза по-прежнему стояла у стола.

— Сергей, — снова сказала она. — По поводу должка… Я помню. Я всегда помнила. Я все двенадцать лет — или сколько там — готова отдать тебе тот должок. Можешь получить в любую минуту. Хоть сегодня, хоть сейчас, прямо здесь… Подумай.

Она смотрела на него очень откровенным и почему-то, как показалось Губину, уже прощальным взглядом.

— Спасибо, Лиза, я ценю, — пробормотал он. Повернулся и ушел.

На следующее утро Карапетян, возбужденный давешней неожиданной удачей, обрисовывал в кабинете Занозину перспективу дела:

— Шеф, все доказательства против Губина железобетонные — правда, все пока косвенные, но тем не менее. Хотя если теперь предъявить Губина алкашу, получим и не косвенные. Мила подтвердила, что месяца два назад они с Губиным ездили в салон заказывать очки, при этом он сам спешил, только подобрал оправу и сразу уехал. А все остальное доделала Мила — выбрала самые модные и дорогие стекла, оформила заказ и оплатила. Она потом Губину пыталась отчитаться и расписать достоинства новых суперлинз — все-таки очки влетели в копеечку, но тот совершенно ее рассказом не заинтересовался, слушал вполуха… В общем, он не знал — просто не зафиксировался на этом, — что носит какие-то особые стекла… Более того, я спросил у Милы, не заметила ли она что-то странное или новое в последние дни в Губине. И представляешь, она говорит, что действительно не придавала этому значения, но Губин теперь носит другую пару тех самых очков — оправа чуть-чуть отличается по тону, практически едва заметно.

Но Мила, поскольку сама очки заказывала и забирала заказ сама, оправы отличает… Спекся Губин! Надо брать!

— Ничего у вас не выйдет, — раздался голос от двери.

Занозин с Карапетяном обернулись и обнаружили, что незаметно для них в комнату проник коллега Сбирский. Сутулый и ехидный, он стоял в проеме — без пиджака, в кобуре под мышкой блестел никелем пистолет. Любил он пофорсить, пижон.