Две девочки в голубом

— Ни слова не понимаю из того, что говорит девчонка, — посетовал Гарри.

— Иногда, когда они разговаривают друг с другом, я тоже ничего не понимаю, — поддакнула Эн– джи. — Они говорят на языке близнецов. Я об этом читала.

Потом она сменила тему:

— Почему Крысолов не сказал им, где оставить деньги? Чего он ждет? Почему он сказал только: «Я снова с вами свяжусь»?

— Берт говорит, он таким образом их изматывает. Завтра собирается еще раз с ними связаться.

Клинт-Гарри по-прежнему держал в руках пакет из «Макдоналдса».

— Давайте съедим их, пока горячие. Идите за стол, дети.

Келли спрыгнула с дивана, а Кэти легла, свернувшись калачиком.

— Не хочу есть. Мне нездоровится.

Энджи поспешила к дивану и потрогала лоб Кэти.

— У ребенка температура, — сказала она, взглянув на Клинта. — Быстро доедай гамбургер и сходи за детским аспирином. Не хватало только, чтобы кто-нибудь из них заболел пневмонией.

Энджи склонилась над Кэти. — Солнышко, не плачь. Мона будет хорошо за тобой ухаживать. Мона тебя любит.

Она сердито посмотрела в сторону стола, где сидела Келли с гамбургером, потом поцеловала Кэти в щеку.

— Мона любит тебя больше всех, Кэти. Ты лучше своей сестренки. Ты моя маленькая девочка, правда?

12

В зале заседаний совета директоров «Си-эф-джи-энд-уай» на Парк-авеню председатель и генеральный директор Робинсон Алан Гейслер с нетерпением ожидал, пока приехавшие директора подтвердят свое присутствие на совещании. Теперь, когда его работа оказалась под угрозой из-за штрафа, наложенного Комиссией по ценным бумагам, Гейслер понимал, что позиция, которую он собирается занять в сложной ситуации с близнецами Фроли, может оказаться роковой ошибкой. Проработав в компании двадцать лет, но лишь одиннадцать месяцев на руководящей должности, он знал, что его по-прежнему порицали за близкое знакомство с бывшим генеральным директором.

Суть вопроса была простой. Если «Си-эф-джи-энд-уай» предложит заплатить восьмимиллионный выкуп, явится ли это эффектной пиар-акцией или, по мнению некоторых директоров, руководством к действию для других похитителей?

Именно такую позицию занял главный бухгалтер Грег Стэнфорд.

Конечно, это трагедия. Но если мы заплатим деньги, чтобы вернуть близнецов Фроли, то что мы станем делать, когда похитят жену или ребенка другого сотрудника? Мы всемирная компания, и с десяток городов, где у нас есть офисы, станут потенциально горячими точками для такого рода вещей.

Гейслер знал, что по крайней мере треть из пятнадцати директоров разделяют ту же точку зрения. С другой стороны, как будет выглядеть компания, только что выплатившая штраф в пятьсот миллионов долларов, если она откажется выплатить небольшую часть этой суммы для спасения жизней двух маленьких девочек? Именно этот вопрос он собирался задать на совещании.

«Но если я ошибаюсь и мы выплатим деньги, а на следующей неделе похитят ребенка другого служащего, то мне, и никому иному, придется идти на плаху», — мрачно подумал он.

В свои пятьдесят шесть Роб Гейслер получил наконец вожделенную должность. Будучи худощавым мужчиной небольшого роста, он вынужден был преодолеть неизбежную предвзятость, которую мир бизнеса питает к невысоким людям. Он достиг вершин, потому что был признанным финансовым гением, который продемонстрировал, что умеет укреплять и контролировать власть. Однако по пути наверх он приобрел бесчисленных врагов, и сейчас с ним за столом сидели по меньшей мере трое из них.

Наконец отчитался последний прибывший директор, и все взоры устремились на Гейслера.

— Все мы знаем, зачем собрались, — отрывисто произнес он, — и я вполне разделяю чувства, владеющие некоторыми из вас, — будто мы идем на уступки похитителям, предлагая выплатить требуемый выкуп.

— Именно это чувство испытывают многие из нас, Роб, — спокойно произнес ГрегСтэнфорд. — Наша компания и так снискала весьма дурную славу. Не стоит даже и рассматривать такой вариант сотрудничества с преступниками.

Гейслер взглянул на коллегу с пренебрежением, даже не пытаясь скрыть явную неприязнь к нему. Внешне Стэнфорд был телеверсией корпоративного руководителя. Сорока шести лет, ростом шесть футов четыре дюйма, он был необычайно красив со своими выгоревшими на солнце рыжеватыми волосами и безупречными зубами, то и дело сверкавшими в улыбке. Стэнфорд всегда безукоризненно одевался и отличался неизменно обворожительным обхождением, даже когда всаживал другу нож в спину. Своими браками он проложил себе путь в мир корпораций. Его теперешняя, третья по счету, жена была наследницей, семья которой владела десятью процентами акций компании.

Гейслер знал, что Стэнфорд домогается его должности и, если ему удастся сегодня отстоять свою позицию против выкупа, именно на него, Гейслера, обратят внимание средства массовой информации, когда компания публично отклонит предложение о выплате выкупа.

Он кивнул секретарше, ведущей протокол совещания, и она включила телевизор.

— Хочу, чтобы вы все это посмотрели, — сказал Гейслер. — И поставьте себя на место четы Фроли.