Две Дианы

Наконец он решил открыться Диане де Кастро, догадываясь о ее свиданиях с Габриэлем. Молодой граф наверняка выходил из ее покоев, когда он столкнулся с ним в первый раз. Диана, должно быть, знает его намерения. Она вполне может либо успокоить, либо предупредить своего отца, ибо он интуитивно чувствовал, что дочь взволнована не меньше его.

Герцогиня де Кастро и не подозревала о странных встречах короля и Габриэля. Не знала она также и о том, что сталось с Габриэлем после его визита в Лувр.

Андре, которого она отправила на улицу Садов святого Павла, вернулся ни с чем. Габриэль снова исчез из Парижа.

В полдень 26 июня Диана, пригорюнившись, сидела у себя, когда одна из ее камеристок торопливо проскользнула в комнату и доложила о приходе короля.

Генрих II был серьезен и, поздоровавшись, сразу же приступил к делу.

– Милая моя Диана, – сказал он, глядя на нее в упор, – мы с вами давно не говорили о виконте д'Эксмесе, которому ныне присвоен титул графа де Монтгомери. Давно ли вы виделись с ним?

При имени Габриэля Диана вздрогнула, побледнела и с трудом выдавила из себя:

– Государь, после возвращения из Кале я видела его только раз.

– Где?

– Здесь, в Лувре.

– Недели две назад?

– Верно, государь, не больше двух недель.

– А я-то еще сомневался! – усмехнулся король и замолк, как бы собираясь с мыслями.

Подавляя в себе безотчетный страх, Диана пристально смотрела на него, пытаясь разгадать причину этого неожиданного вопроса.

Но лицо отца было непроницаемо.

Наконец, собрав все свое мужество, она заговорила:

– Извините меня, государь, за нескромный вопрос… Почему вы после столь долгого молчания заговорили со мной о том, кто спас меня в Кале от бесчестья?

– Вы хотите знать, Диана?

– Да, государь.

– Пусть будет так. Нежной и преданной дочери я могу все открыть. Итак, слушайте меня, Диана!

И Генрих рассказал ей о двух своих встречах с Габриэлем, о необъяснимом гневном молчании молодого человека, о том, как он в первом случае не ответил ему на поклон, а во втором – не протянул ему руку помощи.

– Ведь его проступки велики, Диана! – закончил Генрих, стараясь не обращать внимания на волнение дочери. – Но я превозмог это поношение, я стерпел, ибо в свое время он пострадал по моей вине… а также и оказал великие заслуги государству и недостаточно был за них вознагражден…

И, бросив на нее пронизывающий взгляд, добавил:

– Я не знаю и не хочу знать, Диана, насколько вы посвящены в мои счеты с виконтом, но знайте одно: я стерпел только потому, что признаю себя неправым и сожалею о сделанной ошибке… Но, может, я напрасно так поступил… Кто знает, к чему могут привести его поступки… Не лучше ли мне заранее обезопасить себя от дерзостей этого господина? Вот об этом-то я и хотел по-дружески с вами посоветоваться, Диана.

– Благодарю вас, государь, за такое доверие, – грустно отозвалась Диана, оказавшаяся меж двух огней: ей надлежало теперь выполнить свой долг не только перед отцом, но… и перед Габриэлем.

– Благодарить меня не стоит… все это в порядке вещей… Но что же вы все-таки скажете? – настаивал король, видя, что дочь его колеблется.

– Я скажу… – запинаясь, произнесла Диана, – что у вашего величества… есть основания… быть более осмотрительным с виконтом д'Эксмесом…

– Не думаете ли вы, Диана, что моя жизнь в опасности?

– О государь, я так не сказала… Но мне кажется, что господину д'Эксмесу нанесено тягчайшее оскорбление… И можно опасаться…

Диана в испуге остановилась, лоб ее покрылся испариной. Не стала ли она доносчицей? Не покрыла ли себя вынужденным позором?.. Но Генрих истолковал ее страдания по-иному.

– О, я тебя понимаю, Диана! – вскричал он, расхаживая по комнате. – Да, я так и думал… Извольте видеть – я должен опасаться этого юнца!.. Нет, жить под дамокловым мечом над головой невыносимо! Короли не простые дворяне, у них другие обязанности… Я прикажу, чтобы господина д'Эксмеса арестовали.

И он было двинулся к двери, но Диана бросилась к нему. Как! Габриэля обвинят, возьмут под стражу, бросят в тюрьму, и она, Диана, его выдала! Этого перенести она не могла! И потом, в словах Габриэля не было прямой угрозы!..

– Государь, одну минуту, – взмолилась она. – Вы ошиблись, клянусь вам, вы ошиблись! Разве я упомянула о какой-нибудь опасности для вас?.. Во всем, что он говорил мне, не было и намека на преступление. Если было бы иначе, разве я бы не сказала вам?

Король остановился.

– Пожалуй, так. Но что же означали ваши слова?

– Я хотела сказать, государь, что вам следует избегать таких встреч, когда обиженный подданный может забыть долг почтения к своему государю. Но от непочтения далеко до цареубийства! Государь, достойно ли вам наносить ему еще одну обиду?!

– Нет, конечно, не к этому я стремился, – ответил король, – и коль скоро вы рассеиваете мое беспокойство и берете на себя ответственность за мою жизнь, то я могу не тревожиться…

Диана торопливо перебила его:

– Не тревожиться? Но к этому я тоже вас не призывала! Какую ответственность вы хотите возложить на меня! Напротив, ваше величество, вам нужно быть все время начеку!