Две Дианы

— Ну хорошо, хорошо! — перебил его лорд Уэнтуорс. — Просто виконт д’Эксмес стал там более рассудителен, с чем я его и поздравляю. Воздух французского двора отшиб ему память.

И тихо добавил, будто про себя:

— Забвение — это половина счастья!

— А вы, милорд, со своей стороны не прикажете мне передать что-либо моему хозяину? — спросил посланец, с глуповатым безразличием внимая меланхоличным вздохам англичанина.

— Коли он промолчал, то и мне нечего ему сказать, — сухо ответил лорд Уэнтуорс. — Однако напомните ему, что до первого января я готов к его услугам как дворянин и как губернатор Кале. Он поймет.

— До первого января? — переспросил Пьер. — Так ему и сказать, милорд?

— Да, именно так. Вот вам, любезный, расписка в получении денег, а также возмещение за беспокойство при такой долгой дороге. Берите же, берите!

Пьер вроде бы заколебался, но потом принял кошелек из рук лорда Уэнтуорса.

— Спасибо, милорд, — сказал он. — Не разрешите ли вы мне обратиться к вам с просьбой?

— С какой именно?

— Помимо того долга, который я вручил вашей милости, виконт д’Эксмес еще задолжал одному из здешних жителей… Как его зовут-то?.. Да, Пьеру Пекуа, у которого он был постояльцем.

— И что же?

— А то, милорд, что мне бы надо заявиться к этому Пьеру Пекуа и вернуть ему то, что причитается!

— Не возражаю, — сказал губернатор. — Вам покажут, где он живет. Вы устали с дороги, но, к сожалению, я не могу вам позволить остаться здесь на несколько дней, ибо здешним уставом запрещено пребывание иностранцев, а французов в особенности. Итак, прощайте, любезный, добрый путь.

— Прощайте, милорд, покорнейше вас благодарю.

И, покинув дворец губернатора, посланец опять принялся плутать по городу в поисках улицы Мартруа, где жил, если читатель помнит, оружейник Пьер Пекуа. Наконец, найдя нужный ему дом, он вошел в него и увидел самого хозяина. Оружейник, мрачный как туча, сначала его принял за заказчика и отнесся к нему с полным безразличием. Однако, когда новоприбывший сказал, что он послан виконтом д’Эксмесом, лицо горожанина сразу просветлело.

— От виконта д’Эксмеса! — воскликнул он.

И, повернувшись к подмастерью, который уже навострил уши, бросил ему:

— Кантен, мигом слетай к братцу Жану, скажи, что прибыл человек от виконта д’Эксмеса.

Раздосадованный подмастерье побежал выполнять поручение.

— Говорите же, дружище! — заторопился Пьер Пекуа. — О, мы знали, что господин виконт никогда нас не забудет! Говорите поскорей! Что он вам велел передать?

— Большой привет и сердечную благодарность, затем вот этот кошелек, а также слова: «Помните пятое число».

— И это все? — недоверчиво спросил Пьер Пекуа.

— Все, хозяин.

— Мы здесь живем втроем: я, мой двоюродный брат Жан и сестра Бабетта, — не унимался оружейник. — У вас было поручение ко мне. Пусть так. Но неужели у вас нет ничего ни для Бабетты, ни для Жана?

В эту минуту вошел Жан Пекуа.

— Я имел дело только к вам, мэтр Пьер Пекуа, и, кроме этого, сказать мне нечего.

— Вот как? Видишь, брат, — заявил Пьер, обращаясь к Жану, — видишь, господин виконт д’Эксмес нас благодарит, изволит нам полностью вернуть деньги и велит нам передать: «Помните!» Вот и все…

— Погоди, Пьер! — перебил его Жан Пекуа, будто о чем-то догадываясь. — Скажите, дружище, если вы действительно состоите при виконте д’Эксмесе, вы должны знать среди его челяди некоего Мартина Герра?

— Мартина Герра?.. Ах да, конечно. Мартина Герра… ведь он его оруженосец.

— Он все время при виконте?

— Все время.

— И он знал, что вы направляетесь в Кале?

— Конечно, знал… Когда я покидал особняк виконта, он меня, помнится, провожал…

— И он никому и ничего не велел передать?

— Да нет же, говорю вам.

— А может быть, Мартин велел что-нибудь сказать по секрету? Если так, то всякая осторожность теперь излишня. Мы уже знаем все… Вы можете говорить в нашем присутствии. Больше того, мы можем удалиться, а особа, которую Мартин Герр безусловно имел в виду, здесь налицо и сама с вами поговорит.

— Клянусь честью, — тянул свое посланец, — я ни слова не понимаю из всего, что вы говорите.

— Довольно, Жан! — с негодованием вскричал Пьер Пекуа. — Не понимаю, Жан, какая радость бередить рану, которую нам нанесли!..

Жан молча поник головой.

— Угодно ли вам пересчитать деньги? — спросил озадаченный посланец.

— Не стоит труда, — угрюмо отозвался Жан. — Возьми, вот это тебе, а я пойду распоряжусь, чтоб тебя накормили.

— Спасибо за деньги, — покраснел посланец. — Ну, а есть мне совсем не хочется, я ведь уже перекусил в Ньелле. Я должен немедленно уезжать. Ваш губернатор запретил мне задерживаться в городе.

— Мы тебя не задерживаем, дружище, — промолвил Жан Пекуа. — Прощай и передай только Мартину… Или, впрочем, ничего не передавай. Скажи лишь господину виконту, что мы его благодарим и помним все насчет пятого.