Две дороги

— Вы его знаете? Тем лучше. Покажите документ ему, и, если консульство заинтересуется, пусть они сделают для вас две копии. Важно, чтобы они заинтересовались, тогда от нас с вами больше ничего не потребуется.

Дружиловский только теперь понял, что принес действительно нужный документ.

— Отдать бесплатно? — спросил он.

Перацкий поморщился.

— Сами этот вопрос не поднимайте. В конце концов, вы получаете у нас жалованье.

В американском консульстве Дружиловского встретили подозрительно.

— По вопросам виз на въезд в Америку мы переговоров не ведем, — сказал дежурный сотрудник, не впуская его в вестибюль. Но когда Дружиловский сказал, что ему нужно повидать мистера Гамма, его пропустили.

Вскоре в вестибюль вошел Гамм: тощий, элегантный, с бледным непроницаемым лицом. Точно таким его помнил Дружиловский по встречам за карточным столом в Петрограде.

— У меня к вам очень важное дело, — начал Дружиловский.

— Пойдемте ко мне.

Прочитав документ, Гамм сказал:

— Это любопытно... Подождите меня минуточку... — он направился к двери.

— Мне нужны две копии этого документа, — сказал ему вслед Дружиловский.

— Зачем? — остановился Гамм.

— Нужны, и очень!

— Хорошо.

Гамм долго не возвращался, а вернувшись, вручил ему две отлично выполненные фотокопии документа. Подлинник он вложил в конверт и надписал адрес.

— Идите по этому адресу, вас ждут.

— Кто?

— Берлинский корреспондент американской газеты «Чикаго трибюн» господин Солдес. Он предупрежден о вашем визите и даже о необходимости заплатить вам гонорар, — улыбнулся Гамм.

Мистер Солдес — нездорово расплывшийся молодой человек с отекшим лицом — был довольно груб.

— Ну, что вы там сварили в своей адской кухне? — спросил он, не здороваясь.

Взяв конверт, вынул из него документ и быстро прочитал.

— Эх вы, повара! Здесь сказано об американском коммунисте Рудберге, а такого нет в природе, есть Рутенберг.

— Опечатка, — невозмутимо ответил Дружиловский.

— За такие опечатки нашего брата по шее бьют, — сказал Солдес. — А теперь нужна дополнительная работа.

— Давайте исправлю.

— Нет, — резко возразил Солдес. — Это не школьное сочинение, а документ, во всяком случае, должен считаться документом. Надо приготовить еще один на эту тему, в нем снова поставьте фамилию Рудберг, а через тире — Рутенберг. Пусть в Америке думают, что в Кремле у этого коммуниста есть вторая фамилия. Сделать это надо срочно, сегодня же. Крайний срок — завтра...

Дружиловский вспомнил, что Бенстед, живущий теперь в Берлине, хвастался, как ловко он заполучил бланк московской газеты «Известия» — написал в берлинское представительство газеты запрос о том, сколько стоит напечатать в «Известиях» коммерческое объявление, и получил ответ на бланке, что все переговоры необходимо вести в Москве. Этот текст Бенстед с редакционного бланка смыл, но потом так и не смог придумать, как этот бланк употребить в дело...

Не откладывая, Дружиловский отправился к Бенстеду и выпросил у него этот бланк. У себя в агентстве с помощью все той же машинистки Соловьевой он напечатал на бланке «Известий» текст, из которого было ясно, что представительство «Известий» в Берлине не что иное, как замаскированное представительство Коминтерна, и вот оно-то и направляло в Америку письмо, в котором сообщалось, что Рудбергу — Рутенбергу от Коминтерна переведены деньги через «Нью-Йорк сити банк».

К концу дня он снова был у Солдеса.

Прочитав новый документ, американец рассмеялся.

— Пахнет за милю дерьмом, но беру.

Солдес вынул из кармана пять десятидолларовых бумажек и протянул Дружиловскому.

— Стоит это дерьмо дешевле, но у меня сегодня хорошее настроение. Но вот что надо сделать еще — одну из копий вы снесите в наше представительство, известному вам мистеру Гамму. Мне надо, чтобы и этот документ тоже был там. Я на это сошлюсь как на официальное подтверждение факта. Кстати, денег там больше, чем у меня. Торгуйтесь. Гуд бай.

Обе эти фальшивки были напечатаны в «Чикаго трибюн» 15 февраля, и в американской печати началась бесстыдная травля коммунистов.

Одну из копий с разрешения Перацкого Дружиловский продал за двести марок майору Лорену из французской разведки.

Дела у него снова пошли совсем неплохо. И это был очень важный момент в его жизни — он понял, что и в большой политике горшки обжигают не боги.

ВЫДЕРЖКА ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР ПО ДЕЛУ ДРУЖИЛОВСКОГО.

П р о к у р о р  К а т а н я н. А когда вы принесли этот бланк в американскую миссию, они там понимали, что бланк «Известий» не есть бланк Коминтерна или Советского правительства?

П о д с у д и м ы й  Д р у ж и л о в с к и й. Я написал то, о чем здесь уже говорили, что контора «Известий» является филиалом Коминтерна. С таким же успехом я мог бы написать, что контора «Известий» является филиалом Верховного суда. (Смех в зале.)