Две души

Люди, звери, крики, шум, громкая музыка... Боги, где я? Что вокруг творится? Зачем несчастных животных заставляют прыгать через огонь? Почему весь зал хохочет от падения сильно раскрашенных мужчин и их постоянных драк? Для чего сильных и гордых хищников держат в клетках да еще и щелкают возле них кнутом? Как не боятся упасть те, кто летает наверху, прямо над зрителями? Совершенно дикое, непонятное мне место. И ведь зал забит, а значит, людям действительно нравится все происходящее вокруг.

'Не впечатляет, подруга?'

Она еще спрашивает...

'Я как-то не вижу смысла во всем этом'.

'Да тот же, что и в опере/балете/кино: сходить погулять, других посмотреть и себя показать'.

- Ирочка!

Низенькая худенькая миловидная женщина спешила к нам с другого конца фойе.

- Светик! Какими судьбами? А как же муж и ребенок?

Небрежный взмах рукой:

- Веня уже мальчик взрослый, сможет и за Максимкой, и за Верочкой присмотреть.

- Или они оба - за ним, - хитро сощурилась Ира, и обе приятельницы рассмеялись.

Она появилась ниоткуда, как будто соткалась из воздуха: маленький толстый шарик, одетый в разноцветную одежду не по размеру, да еще и явно не первой свежести, она будто нарочно столкнулась с Ирой, крепко схватила подругу за руку и пронзительно заверещала на все помещение:

- Воровка! Ты украла мои арбузы! Пусть они тебе комом в горле станут!

Люди начали заинтересованно огладываться, потом, сравнив неопрятный внешний вид крикуньи и стоявшей напротив нее элегантно и дорого одетой молодой женщины понятливо усмехались, крутили пальцем у виска и отворачивались. Кто-то зачем-то доставал телефоны и направлял их в нашу сторону. Ира стояла, шокированная, а женщина продолжала громко верещать, потом вдруг запнулась, вскинула голову, внимательно посмотрела на мое альтер-эго совершенно безумными черными глазами и змеей прошипела:

- Отпусти ее! Иди за ним! Нечего тебе здесь делать!

После этого она резко оттолкнула от себя руку Иры и, все так же продолжая кричать о каких-то непонятных украденных арбузах, уверенно покатилась к выходу.

- Что это было? - очнулась стоявшая до этого времени столбом приятельница подруги.

- Видимо, местная сумасшедшая, стадия обострения, - равнодушно пожала плечами Ира и, морщась, потерла пострадавшую конечность. - Точно синяк будет. Хотя я не удивлена: этот день нормально закончиться просто не мог.

Ирина:

Он меня поцеловал! Этот нахальный черный маг меня поцеловал! Нет, надо было влепить ему тогда пощечину! Совсем обнаглел! Умник нашелся! Сам женат, рядом куча любовниц, так еще и ко мне свои загребущие руки протягивает!

Добираясь до работы, я кипела, как раскаленный чайник, случайно забытый нерадивой домохозяйкой на плите.

Как и следовало ожидать, день был просто ужасным: упрямые клиенты, тупящие сотрудники, недовольные ходом дела партнеры. К вечеру я чувствовала себя злым цепным кобелем, как следует раззадоренным толстыми соседскими котами - вроде и близко, сволочи пушистые, прогуливаются, а не достать, цепь постоянно мешает, и только зубами в воздухе тщетно клацаешь и лаешь от бессильной злости при их появлении. С каждым днем всё ясней понимаю, что становлюсь мизантропом...

Что? Контрамарка? Цирк? Нет, в цирк не хотелось. Я там не была лет с пяти, когда, приехав туда однажды с отцом, испугалась во время представления огромного раскрашенного клоуна, кривлявшегося на манеже, и особо не горела вспоминать детство, но вот появилась Ирма, и я подумала: почему бы и нет? Все равно надо пар спустить, так пусть это будет на людях. Заодно и подругу с местными развлечениями продолжу знакомить. Но, конечно, без приключений я не могу. Вот что это за полоумная тетка была? Какие арбузы я у нее украла? То, что она прошипела, тем более было непонятным. Отпусти ее... Кого? Будто я кого-то на привязи держу. За кем идти? Где конкретно мне не место? В цирке? В общем, одни вопросы, неприятный осадок, синяк фиолетового оттенка на руке и отвратительное настроение. Спасибо, Небо, ты, как обычно, не скупишься на гадости маленькой скромной Ирочке.

Ирма снова лежала в постели. На спине. Пузом кверху. Любимая поза, блин. Вот же овощ на грядке. Беременный помидор или начинающая рожать тыква.

'И тебе добрый вечер. А ругаться зачем?'

Непоколебимое спокойствие. Нервы, как канатная дорога. Мне бы так себя вести.

'Затем, что движение - жизнь, моя дорогая. Движение, а не протирание боков в кровати'.

Подруга хотела что-то ответить, но почему-то вдруг замерла. Меня окатило ее страхом.

'Ирма? Ирма, очнись. Что случилось? Ирма!'

Паника в голосе:

'Я... Я его снова вижу... Здесь...'

Ничего не понимаю.

'Кого видишь?'

'Призрака!'

Оглушит же сейчас...

'Так, отставить истерику. Успокаивайся давай. Ничего это колебание воздуха тебе не сделает. Он уже мертв, вообще-то, поэтому гадости делать не способен'.

'Ира...'

'Здесь я. Выпусти меня, трусиха ты такая'.

Дважды повторять не пришлось: мне мгновенно освободили место, с облегчением забившись куда-то в дальний угол собственного тела, и я потянулась к колокольчику для прислуги. Появившимся горничным я приказала жестким тоном: