Две головы лучше (сборник)

– Да вы что? – вытаращилась на него Ирина Тимофеевна. – Мне и умирающего Барышникова хватило! Я бы умерла, увидев убийцу! Нет, я пришла уже тогда, когда во дворе никого не было. Только вот Николай Васильевич на ступеньках сидел… Я еще шла и думала, и чего он так странно расселся. А потом и вовсе упал. Свалился и лежит. Я к нему подошла, а он сказал…

Она затряслась снова, преодолевая новый приступ рыданий.

– Боже мой, ужасно-то как! Век эту картину буду помнить!

Я дотронулась до ее плеча.

– Успокойтесь, пожалуйста, Ирина Тимофеевна!

– Ах, Шурочка, видели бы вы этот кошмар, вы бы так не говорили! Как тут успокоишься?

Уточнять, что часть «кошмара» я имела удовольствие наблюдать, я не стала.

Более того, вспоминая лицо Ирины Тимофеевны тогда, в толпе, я была вынуждена отметить, что особенного горя я на нем не приметила. Ирина Тимофеевна смотрела на поверженного Барышникова с банальнейшим любопытством, которое всегда одолевает нашего обывателя, доведись ему стать свидетелем подобного происшествия.

В комнате, где прятались Лиза и Аристов, раздался шорох.

Ирина Тимофеевна быстренько пришла в себя и испуганно покосилась на плотно закрытую дверь.

– Что это у вас там? – подозрительно осведомилась она. – Кто-то прячется?

Члены мои сковал ужас.

Я бросила на Ларикова умоляющий взгляд, но он только неуловимо пожал плечами, как и все мужчины, предоставляя мне самой справляться с проблемой.

– Котенок, – брякнула я, уже представляя себе возможную реакцию Ирины Тимофеевны.

«Ах, милая Шура! Принесите мне это славненькое существо, я полюбуюсь! Я так люблю котят, Шура!»

И где тогда «милая Шура» будет брать животное?

– Фу, – с отвращением передернулась Ирина Тимофеевна. – Как вы можете заводить кошку в присутственном месте? А если у ваших посетителей аллергия на животных?

Я уже собралась возразить ей, что место только частично присутственное, а в большей степени жилое, но удержалась в очередной раз, восхищаясь своим терпением. Тем более что следующая фраза Ирины Тимофеевны меня несказанно обрадовала.

– Терпеть не могу кошек, – брезгливо поморщилась она. – Хорошо, что вы заперли эту тварь…

Она залпом выпила воду, забрав у меня властным жестом стакан, и благодаря приступу праведного гнева окончательно пришла в себя.

– Так что, как я и предполагала, эта троица не зря Николая Васильевича, царствие ему небесное, посещала! – воскликнула она. – Кто-то из них его, горемычного, и убил, помяните мое слово!

Знала бы Ирина Тимофеевна, что двое из ее подозреваемых сидят за закрытой дверью, а третью мы сами рады были бы отыскать!

Представив, в каком напряжении сейчас Аристов и Лиза, я невольно улыбнулась.

Моя улыбка, увы, тут же была подмечена Ириной Тимофеевной, которая удивленно и гневно вытаращилась на меня, неровно и тяжело дыша.

– Что это вы? – тут же спросила она. – Не верите мне?

– Понимаете, Ирина Тимофеевна, – начала оправдываться я. – Мне кажется, не стоит так вот сразу подозревать человека! Существует же такая вещь, как презумпция невиновности!

Похоже, ее это не волновало.

– Ну, вот и разберитесь, – холодно сказала она. – Деньги я вам заплачу, если вы сумеете эту стерву в кожаном поймать.

– Но ведь убийцу Барышникова наверняка ищет милиция, – возразила я, сама удивляясь собственной дерзости.

– А я не доверяю этой вашей милиции, – бросила она, поднимаясь.

– Подождите, Ирина Тимофеевна! – остановил ее Лариков. – Вы слышали последние слова Барышникова, я вас правильно понял?

– Да, – кивнула она. – И уж поверьте мне, эти слова прямо указывают на вашу подзащитную!

– Почему?

– А потому, милая деточка, – важно проговорила она, – что последнее, что он мне сказал, было: «Змея». Понятно вам? Вот и думайте, как эта зараза умудрилась его прихлопнуть!

С этими словами она двинулась к выходу, а я засеменила за ней, стараясь поспеть за ее размашистым шагом.

– Вы только не сердитесь на нас, Ирина Тимофеевна, – проговорила я, желая сохранить с ней доверительные отношения.

– Я не сержусь, – пожала она плечом.

– А вы больше ничего не заметили странного? – воспользовалась я моментом. – Или ваши соседи?

– Само убийство не странно, что ли? У нас дом приличный. Мы к таким вещам не привыкли.

– И все-таки, Ирина Тимофеевна, вы не приметили посторонних?

– Нет, – покачала она головой. – Но я спрошу у соседей. Если что узнаю, обязательно позвоню вам.

Она оттаяла и даже снизошла до прощального поцелуя.

Когда за ней закрылась дверь, я с облегчением вздохнула.

Я вернулась в комнату, куда уже вырвались из заточения Аристов с Лизой, и поинтересовалась:

– Ну, господа? И кто же из вас убил несчастного Барышникова?

Надо было видеть, как вытянулись их лица.

– Саша, ты бы хоть предупреждала, а? – взмолился Аристов. – То ты несешься как угорелая по улице, разговаривая сама с собой…

– Не с собой, радость моя, – назидательно сказала я. – А с внутренним голосом, то есть с подсознанием! Какой же ты, Аристов, недалекий!