Две горсти песка. Мату-Гросу

Вследствие этого можно было бы ожидать, что у бразильцев имеется разработанная позитивная политика использования своих ресурсов. Они ведь знают, что землю нельзя эксплуатировать вечно и что ее надо осваивать. Они знают, как и каждый наследник, что капитал иссякнет, но доход с него можно сделать вечным. Их страна нуждается в продуктах питания, особенно для жителей северо-востока, которые находятся на грани голодания, и дополнительная земля может дать им необходимое. Население Бразилии возрастает ежегодно больше чем на три процента, и в необжитых местностях хватит места для всех. Поэтому в стране, располагающей необжитыми землями, которые позволят решить столь многие проблемы, можно было бы ожидать наилучших проектов использования этих великолепных даров природы.

На самом же деле ничего подобного нет. Как сказал нам один английский дипломат в Рио-де-Жанейро: «Если вы хотите знать, что происходит в Бразилии, вам следует просто остаться здесь, в Рио». К несчастью, Рио почти совершенно не интересуется правильными или неправильными способами уничтожения леса. Какое это имеет отношение к стоимости квартала жилых домов? Большая часть Рио не имеет ни малейшего представления о том, что происходит в большей части Мату-Гросу, по той простой причине, что большей части Рио это безразлично. Если вам хочется узнать, что происходит на новых землях, то вам единственно, что остается, — это отправиться туда.

Характер вторжения в эту древнюю землю изумит почти каждого. Он, несомненно, поразит русских, которые разрабатывают ресурсы Сибири по плану и очень осторожно. Это также удивило бы любое из ранних правительств Соединенных Штатов, ответственное за равномерное распределение новых земель, когда первоначальные поселенцы располагались на границе, а затем требовали полагающиеся каждому из них по закону 640 акров, или одну квадратную милю (256 гектаров). Голландцы, создавая новую территорию, точно знали, кто будет обрабатывать только что созданные поля, задолго до того, как польдерная земля была осушена. Новая Асуанская плотина, регулирующая ирригационные воды, сделала ценными еще 800 тысяч гектаров пустыни, и каждый новый гектар был четко распределен.

Только одну треть нашей планеты занимает суша, и лишь небольшая доля этой суши (двенадцать процентов) пригодна для культивации. Вследствие этого на землю существует большой спрос. Лишь часть этой небольшой доли находится в тропиках, где обильный ливень может зачастую сделать многое даже для бедной почвы и где дождь, тепло и действительно плодородная почва могут дать непревзойденную урожайность зерновых. Мату-Гросу находится в тропиках. Здесь идут дожди, по крайней мере, в течение полугода, а почва разнообразная — есть плохая и есть хорошая. Следовательно, вернувшись опять к высказанному предложению, можно было бы ожидать самого осторожного обращения с наиболее ценным богатством, по мере того как все больше и больше его попадает в руки пришельцев и все меньше и меньше остается нетронутым.

Фактически положение дел совершенно иное. На большинстве новых земель в первую очередь встречаются хижины порсейро. Порсейро — это поселенцы, у которых или нет никаких, или есть все права на землю — в зависимости от вашей точки зрения. Они не располагают никакими документами на право владения, и фактически они почти ничем не владеют. Они, вероятно, пришли или из более южной части штата Мату-Гросу, или из Северо-Восточной Бразилии, через штат Гояс, и пришли потому, что их выгнали с чьей-то земли. В такой стране, как Бразилия, для порсейро всегда имеется возможность двигаться дальше, оставляя позади брань одного владельца, и поселяться подальше, там, где присутствие какого-либо другого владельца еще не дало себя почувствовать. Дорога к северу от Шавантины, особенно там, где она проходит через южную часть серрадос, представляла собой подобную территорию. На лошадях, пешком или на грузовике (с лошадьми и пожитками, скучившимися вместе в кузове), это тихое вторжение протекало скрытно и непрерывно. На протяжении каждого долгого путешествия в лагерь и из него дорога казалась почти той же самой, но каждый раз можно было заметить, что хижин и бараков по обе стороны становится все больше и больше. Каждая из этих построек была совершенно уникальной и в то же время почти идентичной по своей простоте.

Прежде всего, все хижины имели названия. Если есть одна под названием «Aqua boa

»^[19], то есть еще десятка два того же названия, потому что найти хорошую воду, очевидно, гораздо важнее, чем ломать себе голову в поисках нового названия. Во-вторых, в этих крытых пальмовыми ветвями темных домах всегда находится значительно больше людей, чем может показаться сначала. Когда войдешь в хижину, то постепенно видишь ее обитателей: детей у двери, потом хозяина или хозяйку, предлагающих присесть, затем всех остальных детей в темноте и наконец старика в кровати. Пол хижины земляной, стены земляные, или из вертикальных шестов, или же сплетены из хвороста и обмазаны глиной.