Две горсти песка. Мату-Гросу

Ветер пронес нас над береговой линией. В этом месте, известном под названием Эндабаш, горы расступаются, пропуская реку. Тысячелетиями поток точил камни, и получился треугольник, одну сторону которого образует озеро, две других — скалы. Сюда-то мы и вторглись, по-прежнему идя на высоте сто восемьдесят метров, а впереди высились шестисотметровые гребни. Пока что мы продолжали свои наблюдения. Внизу, помахивая огромными ушами, стоял слон. Вдруг мы различили еще трех слонов. Потом увидели у реки стадо буйволов, голов шестьдесят. И еще слоны, еще буйволы… Это было то самое, ради чего мы все затеяли.

К сожалению, не успели мы заметить животных, как скалы оказались в опасной близости. А ведь мы не буревестники, чтобы день-деньской без опасности для себя носиться вдоль круч. Надо было что-то предпринимать. Я решил сбросить гайдроп — авось он поможет нам перевалить через гребни. Ведь воздушный поток переваливает, и мы пойдем с ним, а гайдроп — для страховки, чтобы мы не отстали. Как он коснется склона — при условии, что склон будет не слишком крут, — так шар сразу поднимется. И мы перерезали веревку, крепившую гайдроп к гондоле.

С этой минуты безмятежный полет кончился. Гайдроп не расправился как следует, получилась петля. А это значило, что он не будет легко скользить по земле, по деревьям и так далее, что петля за что-нибудь зацепится и мы окажемся на привязи. При сильном ветре это чревато бедой. У нас был только один выход, и мы принялись втроем выбирать шестидесятиметровый гайдроп. Какой он тяжелый, какой непослушный. Если вам приходилось когда-нибудь распутывать веревочку, представьте себе, каково возиться с длинным канатом, стоя в тесной гондоле. Я сбросил две горсти песку, чтобы подняться повыше, и не сводил глаз с надвигающейся скалы. Дуглас и Ален распутывали тугие петли, остерегаясь, чтобы при этом не зацепить ими и не сбросить за борт кинокамеру или еще что-нибудь из снаряжения.

Наконец гайдроп был распутан, мы взялись за него втроем и, держа каждый свою часть, перенесли через борт и бросили одновременно так, чтобы он не запутался снова. На этот раз обошлось без петель, но, расправившись рывком, конец гайдропа щелкнул, будто огромный бич. Звук отдался между скалами, и в воздухе повисло маленькое облачко пыли. Конец каната размочалился, с этим ничего нельзя было поделать, и теперь все внимание обратилось на приближающуюся гряду.

Я говорил себе, что, если мы подойдем к ней примерно посередине, все будет в порядке. Ни к чему слишком уж бояться этих скал и забираться чересчур высоко, не то, чего доброго, как раз угодим в венчающее вершину кучевое облако. Кстати, это облако непрерывно росло с самого начала нашего перелета, вызывая у нас легкую тревогу, однако я надеялся перевалить, не задев его. От гребня до нижней кромки облака было около шестисот метров — не так уж много, но, глядишь, этого окажется достаточно. Теперь уже никто не шутил по поводу предписания выпустить газ при виде кучево-дождевого облака. Положение было таким, что не допускало шуток.

Вдруг нас настиг порыв ветра, и гондола качнулась. Вымпел «Джамбо» расправился, мы покрепче ухватились за край корзины. По гайдропу, который до этого безжизненно свисал вниз, побежали длинные волны. Я поглядел на альтиметр и вариометр (он регистрирует подъем и спуск), но стрелки приборов стояли неподвижно. А в следующую секунду тень показала нам, куда мы идем. Ветер переменился на сто восемьдесят градусов, и мы летели прочь от Эндабаша, обратно к озеру.

— Н-да, — сказал Дуглас, умеющий вложить глубокий смысл в такие коротенькие предложения.

Мы с Аленом были с ним вполне согласны. Шар есть шар, поневоле приходится со всем мириться.

Да, так и есть, тень скользнула через последние деревья в треугольнике, пересекла пятачок запекшегося на солнце ила и запрыгала по частым волнам. После старта прошло два часа, высота полета равнялась тремстам метрам, у нас оставалось пять мешков песку. Отойдя от берега километра на полтора, мы затем свернули на юг и пошли прежним курсом — параллельно гряде. Но не все было по-прежнему. Во-первых, там, где нас застиг встречный ветер, теперь повисла пелена дождя. Во-вторых, мы шли вдвое быстрее, а большое облако над горой начало принимать угрожающие размеры. Правда, нам на нашей высоте оно было не страшно, но, разрастаясь, облако закрыло солнце. Некоторое время наша тень еще плясала по поверхности озера, однако вскоре ее поглотила куда более могучая тень.