Две интервенции. 1918–1922, 2022–2023 гг.

«Полное разрешение вопроса о Проливах возможно только путем непосредственного утверждения нашей власти на Босфоре и Дарданеллах с частью Эгейских островов и достаточным Hinterland’ом (прилегающие районы. – А.Ш.), чтобы владение ими было прочным. Только такое решение… – одно соответствует нашей великодержавности, давая нам новое средство к расширению мирового значения нашего отечества»[3].

А какова должны была быть часть островов Эгейского моря, подлежавшая захвату Россией? Чтобы обеспечить надежный проход кораблей из Дарданелл, нужен был захват всех (!) островов Эгейского моря.

В 1877 г. Достоевский написал: «Константинополь, рано ли, поздно ли, а должен быть наш». Подавляющее большинство населения России не знало даже, где находится оный город. Зато под этим призывом подписались бы 90 % болгар и 95 % греков. Другой вопрос, что под словом «наш» они подразумевали «болгарский» или «греческий».

Россия традиционно поддерживала болгар в войне с турками. Однако в 1912 г., когда наступавшие болгарские войска оказались в 37 километрах от Константинополя, Россия потребовала от болгар остановиться, а Черноморский флот был приведен в полную боевую готовность. Тогда же Николай II сделал выбор между братским болгарским и братским сербским народами в пользу сербов.

С началом Первой мировой войны Болгария заявила о нейтралитете. Однако 1 (14) октября 1915 г. Николай II объявил войну братушкам болгарам из-за их конфликта с братьями сербами. В Манифесте царя Фердинанда к болгарскому народу говорилось: «Клика Распутина объявила нам войну».

Так что болтовню о братьях-славянах следует оставить специалистам – историкам Балкан. Пусть они разбираются, давал ли военный агент Николая II полковник Артамонов деньги начальнику сербской разведки Драгутину Димитриевичу на нужды благотворительности или на что иное.

Не было бы сараевского убийства, нашелся бы иной повод. Вон еще в марте 1914 г. русские и английские адмиралы обсуждали планы русского морского десанта в Померанию.

Покровский писал: «…хотя наиболее острым из охарактеризованных мною конфликтов был конфликт англо-германский, а наименее острым был конфликт русско-германский, тем не менее, стремление завязать драку распределяется как раз в обратно-пропорциональном порядке. Англия, которая была основным врагом Германии, выступает позже всех, как будто бы нехотя, как будто бы только потому, что немцы нарушили бельгийский нейтралитет»[4].

Англия победила в Первой мировой войне. Результат: повержены четыре великие монархии, стоявшие на пути Британии к полному мировому господству – германская, австро-венгерская, российская и турецкая. Германский военный флот был потоплен, а торговый полностью стал добычей Англии и Франции.

В России произошла революция, и она вышла из войны. Но британским политикам этого было мало. Нужно было уничтожить российский военный флот и захватить торговый. А чтобы Германия никогда не сумела вступить в союз с Россией, создать огромный «санитарный барьер» между двумя великими государствами.

Ну а как же Германия? Ведь она первой начала интервенцию в Россию. Бесспорно, германская интервенция принесла большие людские потери и огромный экономический ущерб. Но это не идет ни в какое сравнение с бедами, принесенными России странами Антанты.

Предположим на секунду, что к ноябрю 1918 г., когда советская германская армия начала уходить из России, не было бы интервенции Антанты. Тогда Красная армия, не связанная борьбой по всем азимутам, могла б оперативно двинуться за германской советской армией и не дать белым, петлюровцам и польским националистам завладеть огромным арсеналом немцев. Докуда бы дошла Красная армия? Как минимум, до Львова и Варшавы.

А почему я называю германскую армию советской, об этом будет рассказано в следующий главе.

Глава 2

Великая украинская смута

В Киеве в марте 1917 г. оказались сразу три власти: военная во главе с генерал-лейтенантом Н.А. Ходоровичем, Исполнительный комитет, Совет и «украинствующие».

Замечу, что к лету 1917 г. численность войск в составе Киевского военного округа достигла 400 тыс. человек. В первых числах марта 1917 г. Временное правительство назначило комиссаром Киевского военного округа Константина Михайловича Оберучева. Фигура эта прилюбопытнейшая. Он дослужился до чина полковника, в 1907 г. вышел в отставку и связался с партией эсеров. С 1913 г. в эмиграции в Швейцарии. В июле 1916 г. Оберучев прибывает в Нью-Йорк. А в конце года через Норвегию едет в Россию.

15 февраля 1917 г. Оберучев приезжает в Киев и сразу же занимает важный пост в Комитете Юго-Западного фронта от Земгора. 23 февраля его на два дня арестовали, а затем отпустили.

21 апреля (4 мая) генерал Брусилов назначает Оберучева начальником Киевского военного округа, однако до середины мая (прибытия Керенского в Киев) в округе существует двоевластие Ходоровича и Оберучева. Керенский присваивает Оберучеву звание генерал-майора.