Две истории из жизни изобретателя Евгения Баранцева

.. Обыкновенная сметана, - миролюбиво заметил Константин. - Ведь не радиоактивная,

- Умник какой! - в восторге завопил кто-то.

- Пижон, - подхватил пострадавший мужчина.

- Ихний брат стоит на сметанном конвейере...

- Молодежь.

Маленькая девушка, привстав на цыпочки, спросила у Костькиной спины:

- Вы сойдете: у Аэропорта?

Поезд тормозил.

- Пожалуй, мне от Сокола ближе, проходите, - подвинулся Костька и подмигнул. - Я еще тут побеседую с товарищами о теперешней молодежи...

Константин сидел, обхватив голову руками. Больше он никуда не рвался, но лучше бы кричал, чем так молчать.

- Послушайте, - рассудительно говорил профессор Стаканников. - Будем логичны, друзья мои. Абстрагиру-емся от конкретных личностей и рассмотрим систему А-Б в общем виде. Если А и В взаимозависимы, то, поскольку существует А, должна существовать и Б. Если же Б перестала существовать в результате некоей катастрофы, то следует только радоваться, что система А-Б не была слишком жесткой.

- Она погибла, - глухо сказал Константин, отняв руки от лица и глядя мимо нас.

- Перестань ты! - не очень уверенно воскликнул Немка.

- А ты помнишь ее? - спросил я. - Как вы на самом деле встретились в метро - помнишь?

- Не помню, - убито сказал Константин. - В том-то и дело. Вот бабку со сметаной, представь, запомнил; она еще была похожа на нашу соседку тетю Валю.

Тут я должен сказать о себе. То, что произошло, вернее, могло бы произойти с Костькой, произвело на меня потрясающее впечатление. Бог мой, - думал я, наверное, я тоже встречал эту, вернее другую единственную девушку и не узнал ее, таких на улице и в читалке встретишь человек по пятьдесят в день, - как отгадать, что это она? Я лихорадочно перебирал мою жизнь: детский сад - школа - институт, выискивая м о й р е ш и т е л ь н ы й м о м е н т; я просто извелся в предположениях и догадках. В жизни не представлял себе, что могу так волноваться.

- Может, перерыв? - растерянно предложил Немка. - Поговорим, выпьем чаю...

- Ни за что! - воскликнул я. Все поняли меня. Баранцев протянул мне электроды, и я надвинул их, еще теплые от Костькиных ушей.

Я подумал, что у Баранцева что-то разладилось: перед нами не возникало никаких картин, ровным счетом ничего. Только от пронзительных "уии-уии!" и треска разрядов заложило уши, да время от времени выстреливали на экране зеленые молнии. Женька с вдохновенным и терпеливым лицом коротковолновика крутил ручки настройки, я видел, что он вывел чувствительность на максимум и взялся за ручку с надписью "Возраст". Повинуясь движению его пальцев, узкий луч ползал туда и обратно по шкале, градуированной от года до тридцати.

- Что же это, Женька? - не выдержав, спросил я.

- Для тебя, Коль, наверное, чувствительность маловата, - с сожалением сказал Баранцев. - А постой-ка... Погоди-ка...

И действительно, я увидел себя:

Я платил в кассу отдела фотопринадлежностей универмага "Военторг".

- Нет у меня мелочи, молодой человек, - сказала кассирша. - Возьмите лотерейные билеты, всего два осталось, номера: ноль три и ноль четыре.

- Куда мне два, - ответил Я, - я лучше сока выпью. Один давайте. - Я протянул руку, взял билет ноль четыре и пошел к киоску, где продавался томатный сок.

... - Проверь-ка, Коленька, таблицу, - сказала мать. - Я как-то купила на, девяносто копеек, возьми на полке под "Дон Кихотом".

- У меня тоже был билетик, - вспомнил Я, вынул его из бумажника, расстелил газету и стал сличать номера.

- Ха! Вот так штука - воскликнул Я. - Серия три семерки три девятки номер ноль четыре...

- Что?.. - бледнея, спросила мать.

- Номер ноль четыре - вот этот самый! - выиграл пылесос "Вихрь"! - объявил Я, торжествуя.

- Батюшки!.. - ахнула мать и перекрестилась.

- Выключи, - сказал я Баранцеву, страдая от разочарования и стыда. - И не надо показывать, как было на самом деле; я и так помню: купил билет ноль три и выиграл рубль... А нет ли чего-нибудь позначительнее? А, Женька?

- Попробуем! - сказал Баранцев. Чудак! У него был такой вид, словно он в чем-то виноват передо мной.

На этот раз Женька, рассчитывая увеличить чувствительность, даже снял заднюю панель и впаял два новых сопротивления. Мы ему помогали; и у меня было такое чувство, словно я ассистирую хирургу и в то же время сам лежу распластанный на операционном столе.

Потом Женька вновь крутил ручки настройки, а я сидел, придавливая электроды к ушам и мучаясь от ожидания, перебирал в памяти: детский сад... школа... институт...

- Внимание! - еле успел предупредить Баранцев.

... Прямо на Меня мчался автомобиль. Черт знает, как; он вывернулся из-за угла, - кажется, это была "Волга" и, кажется, зеленая.

- А-а-а!.. - заорал Я и увидел летящий Мне навстречу угол тротуара.

- Человека задавили! - кричали люди, сбегаясь к зеленой "Волге" на перекресток против кинотеатра "Повторный" и заслоняя лежащего Меня от меня.

Я видел только спины и ноги, тянущиеся на цыпочках, и слышал разговоры:

- ?ивой, слава богу!

- Смотри-ка, сел.

- Рука поврежденная.

- Вон "Скорая" едет.

- Живой, целый. Слава те, ГОСПОДИ!

Меня посадили в "Скорую", шофера "Волги" повели в милицию, толпа разошлась..