Две линии судьбы

— Я?! — Ему показалось, что под тонкой паутиной шрамов на сожженной коже проступила стыдливая розовость. — Ну… Вы такие вопросы задаете! Конечно, я, в принципе, могу рожать. Я здорова.

— Вот и я о том же. У вас будут дети. И почему вы должны нищенствовать? Подумайте о своих будущих детях. Не юродствуйте, пожалуйста! И не ведите себя как жертва! Будьте адекватной, прошу вас. И ничего не бойтесь!

— Вы на самом деле считаете, что мне надо принять наследство?

— Разумеется! Только никому не показывайте драгоценности вашей бабки. Разве что… мне. — И он улыбнулся так, что Валентина и вовсе прикрыла лицо ладонями. Чувствовалось, что она страшно смущена и что ей давно не приходилось вот так откровенно и подолгу беседовать с мужчиной. — Так вы мне их покажете?

Пришла Лиза. Очень вовремя! Как раз когда Валентина собиралась принести драгоценности. Вид у нее был усталый, сонный. Гурьев извинился перед женой. Поцеловал ее.

— Каюсь. Грешен! Умираю по этой старинной вещице… — он говорил это, уже не скрываясь, и Валентина могла все слышать.

— Так я пошла? — Она кокетничала, изображая нерешительность, потом все же вышла из гостиной, и ее довольно-таки долго не было.

А когда она вернулась, в руках у нее были две табакерки, увидев которые Гурьев просто застонал. Лиза, не знавшая за мужем подобной страсти к ювелирным изделиям, посмотрела на него с удивлением. И хотя она мало что смыслила в подобных вещах, ей показалось, что она видит настоящие произведения ювелирного искусства. Первая табакерка, золотая миниатюрная коробочка, была украшена чеканным медальоном и вся переливалась бриллиантовой россыпью. Невероятно красивая вещь! Вторая и вовсе заставила сердце неискушенной Лизы забиться сильнее. Да у нее просто дух перехватило от такой красоты! Розовая, в форме сердца, украшенная по периметру крышечки золотом, бриллиантами, крупными рубинами… Лиза подумала — как же много могла бы рассказать такая же вот табакерка о своих хозяевах! Однако она всегда будет хранить молчание…

— Это и все? — дрожа от восхищения, спросил Дмитрий у равнодушно державшей табакерки Валентины.

— Нет, там много таких табакерок. Но главную ценность коллекции составляли три броши, одну из которых Соня продала, чтобы купить магазины. И брошь была необыкновенная, мы предполагали даже, что ранее она принадлежала Екатерине Великой, поскольку не так давно из Эрмитажа была украдена подобная брошь стоимостью в сто тридцать миллионов рублей, то есть в три с половиной миллиона евро.

— Так вот откуда у нее появились деньги на приобретение магазинов… — сказала задумчиво Лиза, до этого не очень-то верившая, что в бывшей генеральской квартире жительницы провинциального города могут храниться подобные сокровища.

— Теперь вы хотя бы понимаете, почему я хочу отказаться от всего этого? Да как я вообще буду жить, зная, что в доме хранятся такие вещи?! А какое право я имею продавать их?

— Ну, если брошь стоит три с половиной миллиона евро, то табакерки-то будут подешевле? — с надеждой, сверкая глазами, спросил Гурьев. — А, Валентина?

— Вероятно. Но я же не оценщик. Я не знаю…

— Но табакерки — роскошные! — не могла скрыть своего восхищения и Лиза.

— А тот прибор… для пряностей? — взмолился Гурьев. — Не принесете его?

Валентина снова вышла из комнаты и вернулась только минут через пять (из чего Лиза сделала вывод, что в доме есть тайник, причем сложный, из которого не так-то просто что-то достать), держа в руках вожделенную французскую вещицу.

Увидев ее, Гурьев опять застонал. Лиза подумала, что ничего не знает о своем муже. Ни о его пристрастиях и, что немаловажно, ни о его финансовых делах. Она понимала, что он, известный в городе юрист, занимающийся делами крупных чиновников и местных миллионеров, отнюдь не беден, но чтобы он страдал по коробке для перца и корицы стоимостью пусть даже в миллион евро…

Она вздохнула.

— Вот и вы тоже вздыхаете, глядя на все эти вещи, — Валентина указала на драгоценности ладонью, — а я с ними живу в одном доме! Вы можете не поверить, но Сонечка никогда всерьез не занималась охраной своей квартиры, ничего не предпринимала, чтобы оградиться от воров. Разве что тайник придумала.

Гурьев с Лизой переглянулись, и каждый поймал себя на мысли, что и ему, и ей очень хочется увидеть тайник, где спрятаны остальные драгоценности.

— Хотите посмотреть, где она все это хранила? Пойдемте. От вас у меня никаких секретов нет.

Валентина легко поднялась со стула и пригласила гостей проследовать за ней. Как Лиза и предполагала, все хранилось в ванной комнате.