Две любви

Она ещё говорила, когда внезапно в воздухе раздался дикий крик, пронзительный, как крик голодной хищной птицы: это был возглас тысячи «ура! ура! ура!».

– Сельджуки! – сказал Жильберт. – Этот крик раздаётся из горного прохода, по ту сторону долины… Боже, сжалься над христианскими душами!

Дунстан хорошо знал Жильберта и при первой опасности подвёл к нему лошадь.

– С разрешения вашего величества, – сказал Жильберт, садясь в седло, – я поведу моих людей и сделаю все возможное, чтобы помочь королю. Я осмотрел дорогу вокруг горы, и каждый солдат, последовавший за мной, может свободно убить с горы десять сельджуков, как сельджуки, находясь наверху, теперь убивают солдат короля.

– Ура! ура! ура! убей! убей!

Дикие возгласы беспрестанно доносились из долины, но ещё худший шум оглашал воздух: вопли людей, которые беспомощно спешили со всех сторон, избиваемые стрелами и камнями, и ржание насмерть раненых лошадей.

– Их тысячи, – сказал прислушиваясь Жильберт. – Мне надо взять больше людей.

– Возьмите мою армию, – сказала Элеонора, – командуйте ею и делайте, как вы найдёте лучше.

С минуту Жильберт смотрел на неё пристально, едва веря тому, что означали эти слова. Но она сама приподнялась на седле и громко закричала сотням рыцарей, уже вскочивших на коней:

– Сэр Жильберт Вард командует армией! Следуйте за проводником Аквитании!

Глаза молодого человека радостно блеснули, когда он молча склонил голову и стал садиться на лошадь.

– Господа, – сказал он, вскочив в седло, – дорога, по которой я вас поведу, чтобы придти на помощь королю, – узка, а потому все, у кого лошади твёрды на ноги, следуйте за мной в большом порядке по двое. По ту сторону горного прохода могут сражаться, не стесняя друг друга, только тысяча людей. Остальные останутся здесь для защиты королевы и её дам. Вперёд!

Он поклонился Элеоноре и ринулся вперёд. Она видимо колебалась и следовала за ним глазами с завистью, но Анна Аугская положила руку на уздечку её лошади.

– Государыня, – сказала она, – ваше место здесь, где, быть может, скоро предстоит опасность, и нужно будет командовать.

Ужасный беспрерывный шум сражения становился все неистовее. Сельджуки ждали, когда около пяти тысяч человек, с королём во главе, пройдут узкий горный проход нижней долины и стеснят следовавших впереди. Из своей засады между деревьями и кустарниками они бросились тысячами на несчастных крестоносцев, попавших, как мыши, в ловушку. Сначала густой дождь из стрел, как молния, спустился на этот океан людей; затем покатились камни, придавливая людей и лошадей, падая прямо на массу человеческих тел, оставлявших позади себя кровавый след. Смущение и паника дошли до апогея, когда дикие сельджуки спустились с высот, издавая крики о смерти и размахивая саблями, уверенные, что они и так перебьют врагов, не теряя напрасно стрел. В горном ущелье кровь доходила до щиколоток, и громадное количество христианских крестоносцев было втиснуто туда, в эту резню, следовавшими за ними людьми.

Среди своей армии король должен был силой прочистить себе путь к тому месту, где находилось более всего неприятеля. Наконец-то его ленивая кровь проснулась, и он вынул меч. Вскоре Людовик был принуждён сражаться лицом к лицу с неприятелем; многие из окружавших его погибли, потому что руки их были парализованы теснившейся толпой. Сельджуки очистили себе место, убивая неприятеля, и, чтобы достичь живых, они взбирались на трупы; невозможно было слышать команды, и воздух омрачился от сражения. В продолжение целого часа сельджуки не переставали убивать почти безнаказанно.

Король с сотней спутников находился в западне возле корней громадного дуба и сражался изо всех сил, убивая время от времени по одному человеку, хотя он был ранен в плечо и лицо, притом страшно изнурён. Но он видел, что все были в отчаянии и растерялись, а из его армии никто не приходил к нему на помощь, так как узкий горный проход был переполнен мёртвыми телами. Он начал петь покаянные псалмы, отбивая такт мечом. День был короткий, и вскоре наступил вечер, заходящее солнце внезапно бросило свои потухающие лучи на ведущую в гору дорогу. Среди резни некоторые из христиан подняли голову; король тоже взглянул по тому направлению. В лучах света они увидели появившийся лазоревый щит с золотым крестом. Христиане узнали его. Слабое восклицание раздалось среди оставшихся в живых.

– Проводник Аквитании!

Но эти восклицания едва были слышны, так как внезапно со стороны сельджуков раздались более звонкие крики, не воинственные, а нечто в роде вопля ужаса.

– Гнев Божий! Белый Черт!