Две недели до любви

– Оставь пока усилитель в машине, – говорю я. – Пойдем познакомимся с Грегом и Тоддом.

Челси вылезает из грузовика вслед за братом. Брэндон уже убежал ко входу и бьется гитарным чехлом о дверной косяк, пытаясь пройти внутрь, а я, не отрываясь, смотрю на Челси. Она стоит на тротуаре, и неоново-оранжевый свет вывески омывает ей лицо и руки. Она показывает пальцем на каменный фасад ресторана; там надпись: «Банк – 1906».

– Что, правда?

– Папа варит пиво в бывшем хранилище, – говорю я, придерживая дверь. На улицу просачиваются звуки из ресторана: звон посуды, голоса, смех, скрип стульев.

– У моего отца похожее заведение, – говорит она. – Ну, то есть не совсем. Пекарня, не ресторан. Там в каждом здании по несколько магазинов сменилось. И в бывшем банке тоже теперь что-то другое. Какой-то офис. Мне всегда это нравилось в нашем городе… Что в нем постоянно что-то сменяется, и при этом город не разваливается. Что у нас столько истории.

С момента нашего знакомства это – самая длинная речь Челси, обращенная ко мне. Она с такой удивительно милой улыбкой смотрит на наш семейный ресторан, что у меня под кожей разливается неуместная теплота.

– Ты вырос здесь? – спрашивает Челси, обращая взгляд на меня.

– Я и ходить-то научился, собирая тарелки со столов.

Она улыбается все шире.

– Хм. Возможно, мы с тобой даже в чем-то похожи.

Поначалу я думаю, что она издевается. Но потом вспоминаю, что мне-то известны хотя бы обрывки ее биографии, но она не знает обо мне ровным счетом ничего. Она и не подозревает, как мы похожи на самом деле.

– Эй! – раздается радостный звонкий голос с противоположной стороны тротуара. Я оборачиваюсь: Кензи шагает ко входу в ресторан. Она улыбается во весь рот и смахивает волосы с лица.

– Я надеялась, что найду тебя здесь, – говорит она, останавливаясь рядом со мной, и кладет руку мне на плечо. Кидает взгляд на Челси. – Баскетболистка, – тихо произносит она.

– Челси, это Кензи. Мы… выросли вместе.

– А тренировки теперь проходят в ресторане? – склонив голову набок, спрашивает Кензи. Челюсти ее сжаты: она, видимо, обижена. Или сердита. Или и то и другое. – Клиент, – цедит она сквозь стиснутые зубы.

Челси

За пределами площадки

– Эй! – вопит Брэндон, стуча твердым гитарным чехлом по столу. – А где группа?

На его лице написано сильнейшее разочарование.

– Не уверен, что можно назвать это группой, – ревет чей-то голос из-за древней кассовой стойки (на которой, впрочем, стоит вполне современный аппарат). И тут же я вижу точную копию Клинта, только через тридцать лет: черные волосы, смуглый загар, широкие плечи, резкие черты лица.

– Привел вам нового музыканта, пап, – говорит Клинт, показывая на Брэндона.

– Грег с Тоддом уже почти готовы играть, – отвечает ему папа. – Почему бы вам не присесть и не отдохнуть пару минут? Любая закуска за счет заведения.

Еда, однако, совершенно Брэндона не интересует. Он проскальзывает к крошечной сцене и показывает на место за микрофонами.

– Вот тут! – вопит он. – Мой усилитель как раз поместится!

Он стучит по тарелкам фирмы Zildjian, и им на выручку тут же прибегает владелец установки: крепкого вида парень в бейсболке с эмблемой пива

Corona.

– Кто это здесь? – вопит он, выбегая из теней.

– Эта прекрасная леди – его агент? – шутит отец Клинта, а Брэндон жмет руку ударнику.

– Челси Кейс, баскетболистка. Помнишь, я тебе вчера вечером рассказывал?

– Джин Морган. Отец, о котором, я уверен, Клинт еще не сказал ни слова. – Он подмигивает мне.

Морган, думаю я, бросая украдкой взгляд на Клинта. Клинт Морган. Имя, как из любовного романа. Или, может, мыльной оперы. Мужественный и суровый Клинт Морган. Клинт Морган, герой-любовник с американского киноэкрана. Мне-то это, конечно, безразлично. Гейб Гейб Гейб Гейб…

– Вы, ребят, лучше выберите столик, пока остались свободные, – говорит Джин. – Сегодня много посетителей.

За спиной Джина к Брэндону с барабанщиком присоединяется еще один паренек. Ударник, похоже, увлеченно слушает Брэндона; впрочем, может, он просто заворожен энтузиазмом моего брата. Второй, однако, проскальзывает на стул перед микрофоном и пристально наблюдает за мной с Клинтом. Сомневаюсь, что он вообще заметил проникновение Брэндона в группу.

– Грег и Тодд? – спрашиваю я, кивая на сцену.

– Угу, – отвечает Клинт. – Тодд – тот, который в шапке.

Худощавый – Грег – машет нам со сцены.

Клинт подталкивает меня к кухне, где стоит женщина с длинными темными косами. Она зажала телефонную трубку между ухом и плечом и быстро записывает заказ навынос. Повесив трубку, она шлепает Клинта по руке – тот засунул пальцы в тарелку со шкварчащими луковыми кольцами.

– А ну убрал отсюда свои грязные лапы! Это для седьмого столика, только что приготовила.

– Они чистые, мам, – протестует Клинт.

– Ага, чистые, как рыба, – ворчит она добродушно.

Эта сцена напоминает мне о доме. Боже мой! Мама у дальней стены, папа у кассы. Это все так знакомо, что я, похоже, даже захихикала.