Две недели на Синае. Жиль Блас в Калифорнии

Солдаты образуют огромное кольцо, которое посте­пенно сжимается и центром которого служит заранее выбранная точка, обычно какая-либо гора. Женщины, дети, старики, мужчины, скот — все отступают перед этим окружающим их губительным кольцом, и в конце концов, словно те дикие звери из Кабула и Декана, какие, независимо от их породы, оказываются согнаны в какой-нибудь лес или прижаты к какой-нибудь реке, все эти различные племена оказываются оттеснены к подо­шве, склонам или вершине горы, которую они покры­вают живым пестрым ковром и оглашают криками на двадцати разных наречиях. И тогда разыгрывается одна из тех душераздирающих сцен, о каких не могут иметь никакого представления в Европе и какие можно найти в Библии, где рассказано о том, как Навузардан, воена­чальник Навуходоносора, увел пленных евреев в Вави­лон. Каждый из попавших в окружение ведет себя соот­ветственно своему характеру. Те, кто еще рассчитывает защищать свою жизнь, борются и оказываются убитыми; те, кто теряет надежду, бросаются с утеса в какую-нибудь пропасть; слабые телом и духом прячутся, как рептилии, в глубоких пещерах, откуда их быстро выкуривают. Нако­нец все, кто годится для продажи, все, кто может стать слугой или солдатом, рабыней или наложницей, схва­чены, рассортированы, связаны попарно, как вьючные животные, и, как стадо, согнаны на берег Нила, чтобы затем заполнить собой базары Каира, Суэца и Алексан­дрии или увеличить численность войска вице-короля. Таким образом, на свободе остаются лишь ни на что не годные старики и дети, которые лет через пять на что- нибудь сгодятся. Все поколение, стоящее между ними, исчезает в один день, как в те времена, когда Иегова, дабы наказать гонителей своего народа, истреблял всех египетских первенцев, начиная от первенца фараона, который сидит на престоле своем, до первенца рабыни, которая крутит жернова мельницы.

Так вот, старик и ребенок, в чьей хижине остановился Малек, были соответственно отцом и сыном той, кото­рую они потеряли во время последней подобной экспе­диции: один остался без дочери, другой — без матери. Что же касается ее мужа, то он защищал свою семью до последней крайности и, видя, что ему не удастся ее спа­сти, бросился со скалы в пропасть; женщину увели в рабство, а старика и ребенка бросили как ненужную добычу.

И тогда старик отправился в путь; он преодолел гор­ную цепь, которая тянется от Дарфура до Красного моря, пересек Бахр-эль-Абьяд и пришел в Сеннар, на берег Голубой реки. Там в течение полугода он от зари до зари гнул спину, промывая речной песок в поисках содержа­щегося в нем золота; затем он выменял часть золота на страусовые перья и вернулся в Кордофан достаточно богатым, чтобы выкупить дочь. Но путешествие в Сеннар подорвало здоровье старика: ему уже недоставало сил на то, чтобы отправиться в Каир, и, когда Малек пришел просить у него гостеприимства, он лежал в хижине, опла­кивая свое бесполезное богатство. Старик рассказал гостю о своих несчастьях, и Малек сказал ему: «Мое племя живет на Синайском полуострове, а от Синая неделя пути до Каира; дай мне страусовые перья и золото, и я отправлюсь в Каир, чтобы выкупить твою дочь».

Когда мы встретили Малека, он как раз исполнял свя­той долг, взятый им на себя в благодарность за оказанное ему гостеприимство.