Две осады Мальты

Под давлением Османской Порты после длительной и упорной осады 1522–1523 годов рыцари ордена были вынуждены покинуть Родос на довольно сносных условиях, благодаря знаменитому правителю турок-османов султану Сулейману Великолепному, как его звали в христианских странах Запада. На Востоке он был известен как законодатель, несомненно один из самых успешных правителей своего времени, владевший четырьмя языками, талантливый полководец, проводивший успешную агрессивную политику, но в случае с госпитальерами не вполне предвидевший последствия своих решений.

Действительно, подобная публика с хорошим военным опытом и знанием не только театра военных действий, но и особенностей потенциального противника, в условиях Средиземноморья начала XVI века не могла оставаться без дела. Неудивительно, что в сложившейся обстановке император Священной Римской империи Карл V (одновременно он же испанский король Карлос I), который с переменным успехом вел многолетнюю войну с мусульманами в водах Средиземного моря, выделил в 1530 году рыцарям-иоаннитам от своей щедрости крохотный архипелаг Мальту, площадью всего-то 316 квадратных километров в одном из наиболее узких мест Средиземноморья между Африкой и Сицилией (которая, как известно, относится к Европе), чем, выражаясь современным языком, создал очередную горячую точку.

Решение Карла V в обстановке того времени не было ни самым удачным, ни исключительно мудрым, скорее сугубо прагматичным с военной и политической точки зрения. Так бывшие госпитальеры, они же иоанниты, превратились в мальтийских рыцарей, отнюдь не утратив особенностей своего характера, включая повышенную стойкость и такую же агрессивность, делавших их отменными вояками, даже если их поведение в целом ряде случаев не отвечает нормам воинской и гражданской морали нашего времени.

Новые владения ордена не располагали ни к торговле, ни тем более к земледелию, к чему орденская знать отнюдь не стремилась. Вскоре орден во славу Божию вернулся к прежнему привычному разбою на морских путях, не всегда отличая поганых мусульман от благочестивых католиков, тем более, что временные союзы между теми и другими нередко заключались в зависимости от политической или торговой конъюнктуры, нередко вопреки религиозным догматам. В такой обстановке было где развернуться рыцарям удачи с обеих сторон. Дело оставалось за пополнением, неважно, с Запада или Востока!

По мнению последователей Магомета, история в случае с Мальтой обошлась настолько несправедливо, что требовало, естественно, волей всемогущего Аллаха, то ли отмщения, то ли исправления военным путем, по принципу «здесь и сейчас», что относилось к любому христианину (сходным образом поступали и христиане по отношению к своим оппонентам-мусульманам). Если на Мальту потомки крестоносцев пришли с Востока в 1530 году, то пополнение пиратского сословия Алжира и Марокко произошло с Запада почти одновременно.

Как известно, испанская Реконкиста на исходе XV века на Пиренейском полуострове, еще в царствование Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской, завершилась изгнанием мавров. При этом мусульманские единоверцы в Северной Африке совсем не были готовы поделиться своим скромным достатком с беженцами из-за Гибралтарского пролива, и те вскоре превратились в своеобразный сброд без роду и племени, готовый на всё, чтобы не умереть с голоду. Самый простой путь вел этих людей на пополнение любых вооруженных шаек, что на суше, что на море, в условиях своеобразного опять-таки военно-политического вакуума, когда позднее подданные короля Испании Карлоса I (он же волею Божьей Карл V, император Священной Римской империи) быстро ликвидировать пиратские базы на севере африканского побережья так и не смогли, а местные пираты (те же арабы, кабилы и берберы вкупе с беженцами-маврами) не могли продержаться без помощи единоверцев-турок, которым и так хватало своих забот с покоренным христианским населением на Балканах.

На этом общем пестром средиземноморском фоне скромный архипелаг Мальты оказался в своеобразном силовом поле влияния католических государств Запада (прежде всего Испании) и магометан Востока (особенно Турции, поддерживавшей алжирских пиратов). Мальта располагалась между ними ровно на полпути, оказавшись в роли своеобразной болезненной военно-политической занозы, с существованием которой ни та, ни другая сторона не могла примириться.