Две полоски. Залетела от незнакомца (СИ)

Остается найти и вкрутить. Почему я сразу не догадался! Это же так просто…

Но на практике выходит не так все радужно, как я предполагал. Я открыл все дверцы и выдвинул все ящики в серванте, но лампочек нигде не нашел. Остается антресоль. А она высоко, потолки у деда высокие.

Приношу табурет, взбираюсь на него и открываю дверцу. Подсвечиваю фонариком. В принципе, здесь можно спрятать не только лампочки. В чистой теории я сам здесь легко помещусь, если улягусь покомпактней.

Антресоли, как и все в этом доме, плотно забиты всяким хламом. Но вряд ли лампочки хранятся в самой глубине. Наверняка они где-то здесь, возможно, вот в этой коробке.

Осторожно тяну на себя коробку. Она не поддается, и я дергаю сильнее.

— Ебааааааать!

Лишившись опоры, вся конструкция из старых журналов и папок обрушивается мне на голову. Коробка выскальзывает из рук, падает на пол. Слышу характерный «дзынь», и сердце обваливается вниз вместе с журналами.

Это были елочные игрушки. Мне пиздец.

Они стеклянные, дед постоянно ими хвастается. И очень гордится, хотя в них ничего особенного нет.

С лоджии несется отчаянный скулеж.

— Люська, — кричу, — Люська, фу! Сейчас все соседи сбегутся.

Но Люсьен продолжает завывать. Сучка.

Тот редкий случай, когда сучка это не оскорбление, а простая констатация факта.

Люськин скулеж перекрывает протяжный вой. Как будто кто-то в трубу гудит.

Это Байсар. Только он может так выть.

Если Нетфликс когда-нибудь соберется снять сериал о конце света, они вполне могут использовать вой Байсара в качестве трубного гласа.

— Байсар, — прикрикиваю строго, — хватит выть. Ты испугаешь Василия.

Из кухни доносятся характерные звуки, и я обхватываю руками голову.

Он опять рыгает, этот ебучий Василий. Дед доказывает, что у кота тонкая душевная организация, и он рыгает на стрессе.

А я убежден, что он просто сволочь обыкновенная. Я бы так и написал у него в паспорте прививок.

Сажусь на табуретку, стараюсь ступать осторожно, чтоб не порвать об осколки игрушек носки. Они у меня дорогие, больше ста баксов за пару. А пол весь усеян осколками. И журналами, которые высыпались на мою голову.

Сажусь на табуретку, поднимаю с пола журнал. Свежак, тысяча девятьсот восьмидесятый год.

Забрасываю журналы обратно, осколки сметаю в мусорное ведро.

Хер с ними, с лампочками. Завтра куплю и вкручу везде, даже на лестничной клетке поменяю. Во всем подъезде.

Так где моя медсестра?

Хороший вопрос, особенно если учесть, что звонок у деда тоже отрезан.

«Чтобы всякие ебланы не звонили». Это цитата от первоисточника.

За окном раздается звук сирены «неотложки», подхожу к окну. И мигалки включены. Это то, о чем я думаю?

В руке вибрирует телефон, читаю на экране:

«Девочка подъехала, открывайте».

Ну нихуя себе. В восхищении смотрю на скорую.

Вот это погружение! Вот вам и периферия. Вот что означает выложиться для клиента. Столичным борделям такой уровень и не снился, они там уже все охуевшие. А здесь полный эксклюзив.

В дверь требовательно стучат.

Иду, иду, родная, уже открываю.

Ох нихуя себе!

На пороге стоит моя медсестричка. Только не в чулках, а в пальто.

Глава 2

Василиса

— Вась, еще раз спасибо, что согласилась выручить, — Маша смотрит на меня с благодарностью, и снова к зеркалу отворачивается. Наводит губы красной помадой.

— Да мне несложно, — улыбаюсь, Маша так просила!

Ей бывший муж сегодня встречу назначил, она нервничала, что не успеет. А мне все равно в коллектив вливаться нужно, что может быть лучше, чем выручить коллегу?

Кстати, чуть не забыла!

— Маш, ты говорила, что про пациента должна что-то рассказать.

— Точно! Молодец, что напомнила.

Маша за стол садится, ко мне поближе.

— Там дед, зовут Давид Данилович Байсаров.

По тону коллеги понятно, что с дедушкой у нее отношения не самые лучшие.

— Дедушка, значит.

— Нет! Здесь дед. Бурчащий и вечно недовольный. Будет на больницу и катаклизмы жаловаться. Ты только кивай и не вздумай с ним в диалог вступать. Я в прошлый раз на два часа там застряла. Как начал причитать. А, и еще… Он вечно на всем экономит, свет не включает. У тебя на телефоне фонарик есть?

Я согласно киваю, уверена, Маша просто преувеличивает. Дедушка старенький, ему просто поговорить не с кем.

— Вот и отлично, фонарик включишь, хотя он и там причитать начнет. Короче, ему укол быстренько сделать, и все.

Я снова киваю. Но быстренько, судя по всему, выйдет вряд ли. Иначе бы Маша сама к нему перед свиданием с бывшим мужем смоталась.

Но мне правда несложно, я на практику устроилась только две недели назад. Больница хорошая. Государственная. Я очень дорожу этим местом, они редко второкурсниц берут, но у меня вышло договориться.

Из больницы выхожу и грустно вздыхаю. На улице дождь идет. И не маленький, а самый настоящий ливень. Говорила мне бабушка зонтик взять, а я ее не послушала.

— Василиса, привет, — Коля ко мне подбегает. Он на скорой работает. Ко мне очень хорошо относится. Он был первым, с кем я подружилась на новой работе. И вот сейчас парни тоже на выезд собираются. Машина уже у входа стоит. — Домой идешь?