Две половинки райского яблока

– Ладно, – сказал господин Романо рассеянно. – Попроси девушку на завтра. Можно на двенадцать. – Он задумался, постукивая пальцами по подлокотникам своего кресла на колесах. Потом произнес: – Надо бы увидеться с Хабермайером, прощупать, что ему известно. Черт меня дернул откровенничать тогда со стариком! Кто ж знал, что Хабермайер его ученик… И еще одно – не пропустить появление Призрака! Этот чертов проныра может запросто оказаться в соседнем номере. – Господин Романо понизил голос и оглянулся.

– Не пропустим, – успокоил хозяина Флеминг. – А насчет Хабермайера у меня есть парочка неплохих идей, – он покосился на Гайко.

– Весьма интересно, – отозвался господин Романо. – Выкладывай, не томи!

* * *

С некоторых пор существо, которое в файлах Интерпола называлось «Галерейный Призрак», основательно портило жизнь господину Романо. Точнее, с позапрошлого года. Сначала ушел почти из рук эскиз Гейнсборо «Голова мальчика и голова собаки», снятый в самый последний момент с торгов аукциона «Gallery». Причем снятый самым таинственным образом. Ходили слухи, что он был украден. Господин Романо, нацелившийся было на эскиз, весьма огорчился. Все его попытки, а также попытки Флеминга выяснить, кто стоял за исчезновением и в чьей коллекции осел шедевр, ни к чему не привели.

Один знающий человек под большим секретом сообщил господину Романо, что эскиз был украден прямо из сейфа в кабинете директора аукциона, о чем администрация, разумеется, не хочет распространяться, опасаясь шумихи в прессе. Страховая компания уплатила владельцу эскиза баснословную сумму, чуть ли не в три раза превышающую ожидаемую от продажи. По следу похитителей пущены лучшие ищейки Европы, криминалисты-аналитики из Интерпола просматривают файлы всех мало-мальски известных ограблений музеев, выставок и частных коллекций, пытаясь выявить схожие детали и напасть на след злодея. До сих пор не было известно, каким образом исчезла картина. Преступник не оставил на месте преступления ни отпечатка подошвы, ни трамвайного билета, даже жвачки и то не прилепил ни к сейфу, ни к письменному столу директора. Никаких следов – как будто там действовал не живой человек, а призрак. Какой-то остроумец из журналистов – в прессу худо-бедно все-таки просочилась информация об ограблении – тут же окрестил вора «Gallery Ghost» – «Галерейный Призрак».

Ну, украли и украли. Не в первый и не в последний раз. Господин Романо погоревал да забыл. Спустя полгода произошел новый неприятный случай – из частной коллекции барона Бруно Сантарини исчезла картина Караваджо «Девушка с гитарой», предмет его гордости, стоимостью, по самым скромным оценкам, около полутора миллионов долларов. Исчезла картина из резиденции барона в Риме, на Пьяцца дель Понте. Кража была обнаружена в полдень понедельника, после того, как разъехались гости, приглашенные на день рождения хозяина. Среди гостей был также Его Превосходительство господин Романо, давно водивший дружбу с бароном. И гостей-то было раз-два и обчелся! Всего четырнадцать человек! Все свои люди, знающие друг друга не один десяток лет.

Небольшая картина размером 38×30 см была аккуратно вырезана из богатой позолоченной рамы в гостиной чуть ли не в присутствии гостей, которые находились там практически до рассвета, правда, будучи сильно навеселе. Барон был безутешен и полон недоумения – кто? Кто из любимых друзей, с которыми столько связано, устроил ему такую подлянку?

Полиция работала не покладая рук, просеивая сквозь сито гостей барона на предмет острой нужды в деньгах, внезапного банкротства, а также восстанавливала по минутам день после кражи каждого из них, предполагая, что вор не захочет держать картину у себя дома и попытается немедленно сбагрить. Проверялись также и слуги, служившие у барона уже по многу лет. Увы!

Господин Романо, обедая с бароном спустя несколько дней, заметил, желая приободрить друга: «Лучше бы ты продал картину мне!», намекая на то, что несколько лет назад он пытался купить у барона «Девушку с гитарой», но барон и слышать об этом не желал. Барон в ответ на слова господина Романо как-то странно взглянул на него, но промолчал.

– Этот идиот подумал, что я украл его картину! – со смехом поделился господин Романо со своим адвокатом Флемингом вечером того же дня. – Совсем спятил.

Флеминг, в свою очередь, тоже как-то странно взглянул на господина Романо и… тоже промолчал.

– Что? – спросил тот, чуткий, за свою долгую карьеру поднаторевший в языке взглядов и мимики. – В чем дело?

Флеминг задумчиво пожал плечами.

– Ну? – настаивал господин Романо.

– Две мысли, – произнес сдержанно Флеминг. – Первая: картину украл Галерейный Призрак. Вторая: Галерейный Призрак следует за вами.

– Ты в своем уме? – поразился господин Романо, который хоть и был старым опытным и хитрым лисом – без этих качеств нечего и соваться в дипломатию, – но тем не менее изрядно уступал Флемингу. – Что за дикое предположение? Ты еще скажи, что Галерейный Призрак – это я!

– У меня была подобная мысль… – задумчиво признался Флеминг.