Две половинки райского яблока

– У меня в кармане нет большой шоколадной конфеты, – ответила я, смеясь. Мне стало вдруг удивительно легко. Я сунула руку в карман и нащупала там что-то… что оказалось длинной конфетой в хрустящем фантике. Я изумленно уставилась на конфету. Она была похожа на золотую рыбку. «Маrzipan» – было замысловато выведено в красной виньетке.

– Это интереснее, чем читать мысли, – сказал Хабермайер. – У вас сейчас такое лицо…

Я вертела в руках марципан, не зная, что сказать.

– А знаете, что такое «марципан»? – спросил Хабермайер.

– Конфета?

– Сейчас – да, много миндаля, сахара и взбитых сливок. А когда-то это был хлеб. Хлеб Марка… Был однажды в городе Любеке пекарь-подмастерье по имени Марк. А хлеб по-латыни «panis». А вместе – марципан. А знаете, почему Марк придумал такой прекрасный хлеб?

– Почему?

– Он влюбился в дочку хозяина и попросил ее руки. А хозяин сказал: придумай хлеб, какого еще не было на свете! Удиви меня. Марк думал несколько дней. Днем думал, а ночью пек… Но ему все не нравилось. Наконец он придумал совершенно замечательный хлеб! И хозяин отдал ему руку своей дочери. Марципан – это хлеб, сладкий как любовь.

– Красивая история, – я понемногу приходила в себя.

– Красивая. Знаете, Наташа, этот Марк был моим прадедушкой.

– Правда?

– Правда! Мы, Хабермайеры, уж если полюбим, то можем весь мир опрокинуть вверх дном. Или придумать необыкновенный хлеб.

Хабермайер смотрел на меня смеющимися глазами. Шутит? Я тоже рассмеялась.

Мы неторопливо плыли в тумане. Автомобили, освещая нас фарами, проносились мимо. Встречные люди обтекали, как большие рыбы. Хабермайер горой возвышался рядом, и болтали мы о всякой ерунде. Он рассказывал о себе – о маленьком мальчике, который страшно любил цирк и фокусников, бегал в библиотеку за книжками про всякие фокусы, а потом выступал на школьных вечерах.

– Мама пошила мне черный атласный плащ, – рассказывал Хабермайер. – Я сам налепил на него звезды. А цилиндр мы купили в магазине.

– А вы не устали от кочевой жизни? – спросила я.

– А вы когда-нибудь кочевали? – спросил он в ответ.

– Нет, но мне кажется, я бы так не смогла. Каждый день новый город…

– Или страна!

– Или страна. Чемоданы, гостиницы, все чужое. Нет!

– А я не представляю себе, как можно долго сидеть на одном месте. Дом у меня есть. Даже небольшой замок, в Австрии, в горах, рядом с городком Земмеринг. Может, когда-нибудь я осяду там. А сейчас меня как будто что-то толкает. А кроме того, в каждой стране своя культура магии. Так что мои поездки – это один бесконечный… семинар. Я учусь, Наташа.

– Я не волшебник, я только учусь, – сказала я.

– Что? – не понял Хабермайер.

– Это из одного старого фильма-сказки, там был начинающий волшебник, и у него не всегда получалось…

– Бывает, – серьезно ответил Хабермайер. – Мы многого еще не знаем. Или забыли.

– Почему люди забывают?

– По разным причинам. Умер хранитель тайны, в пожаре погибла библиотека, землетрясение уничтожило монастырь. Или целая страна опустилась на морское дно. И пропало знание. Остались только неясные воспоминания, легенды и сказки. Вы не очень спешите?

– Не очень, – не сразу ответила я – уж очень резок был переход.

– Тогда приглашаю вас на чашечку кофе.

«Завлекает», – сказала бы опытная Татьяна.

«Красиво завлекает», – поправила бы я.

«Все они красиво завлекают, – ответила бы Татьяна. – Вот мы ставили одну пьесу…»

«Ладно, – ответила бы я, – то пьеса, а это жизнь!»

«А в чем разница? – не сдалась бы Татьяна. – Все пьесы берутся из жизни!»

«Ну, значит, сегодня я героиня пьесы, – отвечаю я. – И завлекает меня не кто-нибудь, а маг и волшебник Хабермайер!»

«Осторожнее! – вскрикивает Татьяна. – Он может превратить тебя в… летучую мышь!»

«Ну и пусть! – отвечаю. – Буду прилетать по ночам, стучать лапой в окно и пугать тебя».

– Наташа! – окликает меня Хабермайер. Мы стоим посреди тротуара, он с улыбкой всматривается в мое лицо. – Где вы?

– Я подумала, что вы можете превратить меня в летучую мышь! – выпаливаю я.

– Почему именно в летучую мышь? Можно… во что-нибудь другое.

– Правда?

– Конечно. Вы только скажите, – он смеется.

– Я подумаю, – отвечаю я.

…Мы сидим в укромном уголке ночного клуба «Белая сова». Еще рано, народу немного. Нет «живого» оркестра, программа начнется не скоро. Играет едва слышная музыка. На потолке медленно кружится зеркальный разноцветный шар. Лицо Хабермайера меняется – в синем свете он загадочен, в зеленом – угрюм, в красном… опасен? Глаза синие, почти черные, в искрах. Колдует уже или только готовится? Я испытываю полуобморочное азартное чувство ожидания, мне жарко, и кажется, что кружится зал, а мерцающий шар под потолком висит неподвижно.

Метет разноцветная метель. Лицо Хабермайера вспыхивает… красным, зеленым, синим, и снова – красным, зеленым, синим, а глаза уже черные… из них вылетают серебряные искорки, на миг повисают в воздухе и медленно гаснут…

Примерно так я чувствую себя после шампанского.

– Вы действительно колдун? – спрашиваю я, нарушая затянувшееся молчание.

Он пожимает плечами:

– Я – маг. Но можно и колдун. Я не против.