Две половинки темной души

– По вам и не скажешь. – Лидия принесла дочери кофе, поставила на стол и ушла в кухню. Василиса бросила в чашку кусок сахара, помешала, глотнула и сказала: – В деле замешаны граждане США, так что пришлось вызвать консула. Не удивлюсь, если вместе с ним явятся ребята из ФСБ. Думаю, убийствами будут заниматься они.

– Вы расстроены?

– Я люблю все доводить до конца сама.

– Я тоже… – Он залпом допил кофе. – Могу я вас проводить?

– Не стоит.

– Василиса, – он впервые обратился к ней просто по имени, – вы мне нравитесь. Очень. Я хочу узнать вас поближе. И мечтаю, чтобы вы увидели во мне не подозреваемого по делу, а мужчину. Думаю, у нас с вами могло бы что-то получиться… – Он посмотрел на нее испытующе: – Молчите?

– Обалдевала от вашей откровенности.

– Ничего пошлого, обидного, недопустимого я не сказал. От чего тут обалдевать?

– В любом случае, пока я веду это дело, между нами не может быть никаких близких отношений. Абсолютно.

– Так у вас же его завтра отберут, – впервые за день улыбнулся Роман. – А пока мы можем общаться. Вы позволите проводить вас?

– Хорошо.

Она встала из-за стола. Грациозно и, как показалось Роме, чувственно: изогнувшись в талии, чуть подавшись вперед грудью. Было в Василисе что-то кошачье. Вот только не бросалось в глаза. За ней нужно было наблюдать, чтобы заметить это.

– Вы манекенщицей не работали в юности? – спросил Роман, кидая на стол тысячную купюру. По его подсчетам, кофе и блины примерно стоили триста рублей, плюс водка, которую Лидия открыла ради него. Остальное на чай.

– Льстите?

– Нет, просто интересуюсь. У вас рост и фигура подходящие. И грация.

– Манекенщицей не работала. Но была «Мисс универ».

Они помахали на прощание Лидии и вышли из кофейни. Рома теперь знал дорогу, поэтому шел уверенно.

– Вы правда пьяны?

– Есть немного. Уже проходит.

Дальше они шли молча. Когда достигли подъезда, начал накрапывать дождь.

– До свидания, Роман Евгеньевич, – попрощалась Василиса.

– До свидания…

Она на сей раз немного замешкалась, прежде чем уйти. Ждала от Романа каких-то слов или действий? Наверняка. Но он вдруг превратился в деревянного буратино! Такого с ним последнее время не бывало. Раньше – да. В далеком детстве, о котором он не любил вспоминать.

Василиса ушла. Рома проводил ее взглядом, а когда подъездная дверь за ней закрылась, понурил голову. Он сидел, глядя себе под ноги, и ни о чем не думал. Когда ему бывало особенно плохо, он «выключал» сознание. Освобождал голову от всех мыслей и напевал про себя какую-нибудь песенку. Сейчас это была «Ксюша, юбочка из плюша».

– Роман! – услышал он и поднял голову. Из окна второго этажа выглядывала Василиса. – Вы почему все еще здесь?

– Решил немного посидеть, сейчас уйду.

– Вы хотите заболеть?

– Не понял…

– Дождь же идет!

Рома только теперь осознал, что весь мокрый. Дождь шел не сильный, но вымокнуть он успел.

– Поднимайтесь ко мне, я напою вас чаем, – скомандовала Василиса. – Квартира сто двенадцать.

Роман встал, подошел к двери, набрал код квартиры на домофоне, после первого же гудка замок щелкнул. Он поднялся на второй этаж. Хотел позвонить в дверь, но ему открыли до того, как палец коснулся кнопки.

Василиса была в домашнем халате. Шелковом, с райскими птицами. Будь он на другой женщине, Роман сказал бы, что он слишком ярок и экстравагантен. Но госпоже Миловой халат удивительно шел. Подчеркивал ее красоту и придавал ей чуть экзотический оттенок. В нем кожа ее казалась смуглее, а глаза темнее.

– Вам очень идет этот халат, – сказал Роман.

– Спасибо, – усмехнулась Василиса. – Мне его мама подарила на день рождения, и, на мой взгляд, он ужасен. Но надеваю…

– Чтоб скорее износился?

– Других нет. Некогда мне носить халаты. Пойдемте чай пить.

Она провела его в кухню. Большая, неплохо обставленная, но какая-то… необжитая, что ли? У Ромы создалось впечатление, что на этой кухне редко готовят. Да что там… Здесь разве что пьют чай или кофе по утрам. На плите ни кастрюль, ни сковородок.

– Вы не питаетесь дома? – спросил он.

– Практически нет. На работе перекусываю или у мамы. – Она достала чашки, поставила на стол. – Черный, зеленый?

– Все равно.

– Не хотите вытереться? Вы весь мокрый! В ванной висят полотенца, можете брать любое. Я только утром свежие повесила.

Рома отправился в ванную. Вытерся. Полотенца были все цыплячьего цвета. От них пахло ландышем. Рома терпеть не мог желтый цвет и цветочные ароматы, но Василисиным полотенцем вытерся с удовольствием…

Что это с ним?

– Ваш чай, – сказала Василиса, подвинув ему чашку. – Конфеты, сахар?

– Спасибо, ничего не надо.

– Не любите сладкое?

– Люблю. Но сейчас не хочу.

Он сделал глоток чая. Черный. С привкусом черной смородины. Ему нравился такой. Василиса пила его же, жмурясь при каждом глотке. Роман засмотрелся на нее и пронес чашку мимо рта. Горячий чай выплеснулся ему на ногу.

– Черт! – выругался Роман, вскочив.

Василиса схватила кухонное полотенце и начала вытирать штанину. Рома тут же позабыл об ожоге. Взяв ее руку в свою, он закинул ее себе на шею. Вторую туда же. И пока Василиса не пришла в себя от удивления, потянулся к ее губам и… поцеловал!