Две повести о Манюне

Глава 26

Манюня едет в Адлер, часть вторая из трех, или Салют над курортным городом

Мама крепко пожалела, что проболталась нам про поездку на море.

– Кто меня за язык тянул, – причитала она каждый раз, когда мы приходили к ней с очередной идеей, что еще нам жизненно необходимо взять с собой в Адлер.

Каринка отказывалась лететь на море без нового зимнего пальто.

– Отдыхать без пальто я не собираюсь! – упиралась она.

Новое пальто Каринки было предметом всеобщей зависти. Особенно не давали нам покоя простеганная затейливым узором атласная подкладка, серебристые круглые пуговицы и отороченный мехом капюшон. Пальто прислала мамина троюродная сестра тетя Варя. Она заметила его в универмаге, в груде зимней одежды, которую вот-вот собирались унести на склад.

– Кому-нибудь из Надиных девочек должно подойти, – рассудила тетя Варя и вцепилась в пальто мертвой хваткой. Но за секунду до нее в пальто вцепилась другая тетенька.

– Я первая заметила, – завизжала та на весь универмаг, – и не хватайте меня за руки, у меня маникюр!

– А у моей сестры четыре дочери, – перекричала ее тетя Варя и вырвала пальто. Вместе с маникюром тетеньки.

«Надюша, милая, – писала она в сопроводительном письме, – надеюсь, кому-нибудь из девочек обязательно подойдет этот воистину трофей».

Воистину трофей, к нашему горю, подошел Каринке. Она тут же его надела и ходила так по дому до позднего вечера. Никакие увещевания и уговоры его снять не возымели на Каринку ни малейшего действия.

– Мне не жарко, мне даже холодно, – приговаривала она.

Мы с Манькой ходили следом и тыкали пальцами в меховой капюшон.

– Мягонький! – захлебывались мы от восторга.

– Отстаньте, – ругалась Каринка, – вы мне пальто испортите!

– Просто потрогать, – ныли мы.

– Пять копеек стоит один раз потрогать, – рявкнула сестра.

– Ого, далеко пойдешь, – засмеялся папа.

– Ну, Америка же далеко, – не дрогнула Каринка.

Перед сном она с большим скандалом сняла с себя пальто, положила его в постель, накрыла одеялом и легла рядом так, чтобы заслонить его от нас спиной.

Стерегла долго, пока мы с Манькой не заснули.

– Фух, ну наконец-то, – с облегчением подумала Каринка и провалилась в сон. О шестилетней Гаянэ она почему-то не подумала. А подрастающее поколение, скажу я вам, ничем не уступало таким корифеям разрушительного дела, как мы, и только до поры до времени прикидывалось овечкой.

Гаянэ тихо лежала в постели и ждала, когда заснет Каринка. Как только стены нашей квартиры задрожали от храпа сестры, Гаянэ подтянула к себе пальто, надела его и застегнулась на все пуговицы. Пальто вкусно пахло нафталином, которым его щедро сдобрила тетя Варя, когда собирала в путь-дорогу из Норильска в Берд. Гаянэ натянула на голову капюшон, спрятала руки в карманы и полежала какое-то время в постели, любуясь, как под тусклым лунным светом переливаются серебристые пуговицы. Потом она тихонько сползла с кровати, взяла с полочки ножницы, аккуратно срезала одну пуговицу и проглотила ее. Посчитала пуговицы. Остались четыре штуки. Подумала, срезала еще одну. Попыталась засунуть ее сначала в ноздрю, потом в ухо. Но потерпела неудачу, потому что пуговица оказалась достаточно большой. Тогда Гаянэ, ничтоже сумняшеся, проглотила и ее.

«Остались три штуки, одна Наринке, одна Каринке и одна Маньке», – решила она и, довольная собой, легла спать.

Наступившее утро стало недобрым для всей нашей семьи. Ибо вопль, который издала Каринка, не обнаружив пальто, силой децибелов мог сравниться только с ревом взлетающей баллистической ракеты.

Она вытряхнула мирно посапывающую Гаянэ из пальто, влезла в него и… недосчиталась двух пуговиц. Гаянэ не стала дожидаться мучительной смерти и припустила в родительскую спальню.

– Спасите меня, – кинулась она ласточкой между мамой и папой и зарылась под одеяло.

На дальнейшие расспросы, куда подевались пуговицы, Гаянэ молчала как партизан. И только к обеду призналась маме, что проглотила их.

– Я подумала, что это конфеты, – расплакалась она.

– А если бы ты подавилась? Пуговицы-то вон какие большие, – всплеснула руками мама.

Пришлось Гаянэ два дня ходить по-большому в детский горшок Сонечки.

– Есть чего? – спрашивали мы ее каждый раз, когда она выходила из туалета.

– Неть, – расстраивалась Гаянэ.

И только на третий день пуговицы, наконец, вылезли.

– Фу, какая гадость, – ругалась Каринка, пока мама пришивала их на место.

– Никакой гадости, – успокаивала ее мама, – я их хорошенечко помыла, так что не переживай.

С тех пор, наученная горьким опытом, Каринка отказывалась оставлять без присмотра свое пальто.

– Оно там будет в безопасности, – убеждала она маму.

– Наоборот, оно дома будет в безопасности, мало ли что может взбрести вам в голову на море?

– А если его украдут? – беспокоилась Каринка.

– Не украдут, не волнуйся.

– Ладно, – скрепя сердце согласилась сестра.

Потом Гаянэ решила, что без своего велосипеда никуда не поедет.

– Мам, – обрадовала она маму, – без лясипеда я никуда не поеду!!!

– С велосипедом тебя не пустят на борт самолета.