Две правды и одна ложь…

Всеми фибрами своего несуществующего естества я не хотела, чтобы Тайер оказался моим убийцей. Короткие вспышки памяти подсказывали, что нас с ним связывало что-то очень, очень особенное. Я не из тех девушек, кто умоляет парня остаться – или ревнует к той, что подарила ему дурацкий браслет. Я не допускала и мысли, что Тайер вынашивал планы моего убийства. Я любила его, глубоко и искренне.

Но тут меня осенила догадка: насколько я помнила, когда Тайер бежал от автобуса к моей машине, его движения были сильными и ровными. Никакой хромоты я не заметила. Если он и повредил ногу, это случилось позже. Может, он оступился, когда убегал от копов. Или когда оттаскивал труп в укромное место.

Ярко-красная старенькая «хонда» Итана подъехала к полицейскому участку и резко остановилась. Эмма бросилась к машине, распахнула дверцу и скользнула на кожаное сиденье. Из радиоприемника довольно громко звучала песня группы Ramones[17]. В салоне слегка пахло табаком, хотя Эмма не думала, что Итан курит. Она повернулась к нему, любуясь его светло-голубыми глазами, гладкой загорелой кожей и высокими скулами.

– Кажется, никогда еще я не была так рада видеть тебя, – выпалила она.

Итан схватил ее за руки.

– Что случилось?

– Сначала увези меня отсюда. – Эмма пристегнула ремень безопасности и откинулась на сиденье.

Пока Итан выезжал со стоянки, Эмма рассказала ему о том, что произошло в участке.

– Открытка и билет доказывают, что Тайер был с Саттон в машине в ту ночь, когда она погибла, – заключила она. – Я приняла решение. Мне очень нужно поговорить с ним наедине и выяснить, что же все-таки произошло. Это единственная возможность узнать правду.

Итан остановился у знака «Стоп» и съехал на боковую дорогу. Вдоль обочины две девчонки гарцевали на аппалузских[18] лошадях. Светоотражающие полосы блестели на ковбойских седлах, и Итан вильнул в сторону, чтобы не мешать юным наездницам.

– Ты с ума сошла? – воскликнул он. – Ты что, хочешь подать себя убийце Саттон на блюдечке?

Эмма пожала плечами, словно оправдываясь.

– Но это лучший способ получить ответы. Я не собираюсь рассказывать Тайеру о том, что я его подозреваю. Просто буду вести себя как Саттон – притворюсь, будто не знаю, что он стоит за всем этим.

– Ты сама-то себя слышишь? – Итан хлопнул ладонью по рулю. – Все это совершенно бессмысленно. И к тому же слишком опасно. Ты не знаешь, с кем имеешь дело. Тайер коварен – он любого обведет вокруг пальца так же ловко, как и Саттон. Он может сдать тебя полиции. Сама можешь догадаться, что потом будет. – В его голосе звучала тревога. – Ты живешь жизнью Саттон, и все подумают, что это ты убила сестру, чтобы присвоить себе ее личность.

– Сегодня у Тайера уже был шанс сдать меня копам, но он этого не сделал, – напомнила ему Эмма.

– Ну, он способен сделать кое-что похуже, – возразил Итан, проводя рукой по иссиня-черным волосам. – Если его когда-нибудь выпустят, он может здорово навредить тебе.

Эмма уставилась в окно, глядя на уличные фонари, освещавшие пустынную дорогу. Ей не хотелось думать о том, что говорил Итан. Она надеялась, что Тайер навсегда останется за решеткой. И ей совсем не понравился тон Итана. Возможно, он просто пытается ее защитить, но за последние тринадцать лет она привыкла, что до нее никому нет дела, и теперь чье-то желание диктовать ей, что можно и что нельзя, казалось странным и неуместным. Особенно если оно исходило от бойфренда, который должен быть на ее стороне.

– Ты не знаешь Тайера, – продолжал Итан. – У него взрывной характер, как у отца.

Эмма посмотрела на него в упор.

– Ты думаешь, я не могу справиться с самодуром? Я не Саттон. Я росла не в счастливом мире иллюзий. Не забывай, что я – приемный ребенок. На меня кричали всю жизнь. Меня бросила родная мать. Я сильнее, чем ты думаешь.

– Ты не должна на меня сердиться! – возмутился Итан.

– Я просто не понимаю, почему ты не поддерживаешь меня. Мне казалось, ты не меньше моего хочешь найти убийцу Саттон.

– Да, но я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, – стоял на своем Итан.

– Прошу, избавь меня от нравоучений, – мрачно произнесла Эмма.

Итан фыркнул. Они помолчали немного, проезжая темные улицы с глинобитными домиками и каменистыми лужайками. По обочине ехал мальчишка на велосипеде с фонариком на спине.