Две серьезные дамы

– Но, – возразил мистер Копперфилд, – раз ты уже заехала в такую даль, мне кажется, глупо и бессмысленно вот так возвращаться. Могу заверить, что джунгли тебя несколько заинтересуют. Я в них бывал и раньше. Там видишь листья и цветы самых странных очертаний. И я уверен, ты б услышала чудесные шумы. У некоторых птиц в тропиках голоса – как ксилофон, а других – как колокольчики.

– Мне поначалу казалось, что, когда я сюда приеду, меня посетит вдохновение; что меня будет подмывать туда отправиться. Но ни в малейшей степени. Прошу тебя, давай не будем этого обсуждать.

– Ладно, – сказал мистер Копперфилд. Выглядел он печальным и одиноким. Он получал столько удовольствия, показывая другим то, что больше всего нравилось ему самому. Он двинулся к урезу воды и вперился за реку, в другой берег. Был он очень щупл, а голова у него была красивой формы.

– Ох, только не грусти, пожалуйста! – промолвила миссис Копперфилд, спеша к нему. – Я отказываюсь позволять тебе грустить. Чувствую себя каким-то буйволом. Убийцей. Но от меня тебе на другой стороне реки в джунглях будет сплошная докука. Как только ты там окажешься, тебе там понравится, и без меня ты сможешь зайти гораздо дальше.

– Но, дорогая моя… я не возражаю… Надеюсь только, что ты сумеешь спокойно добраться домой на автобусе. Бог весть когда я вернусь. Может, решу побродить здесь кругами… а тебе не нравится оставаться в Панаме одной.

– Ну, тогда, – промолвила миссис Копперфилд, – я, наверное, вернусь поездом в Колон. Это простая поездка, а у меня с собой лишь один саквояж. Тогда вечером ты сможешь приехать следом за мной, если вернешься из джунглей рано, а если нет, приезжай завтра утром. Мы же все равно собирались завтра возвращаться. Но дай мне честное слово, что приедешь.

– Все это так сложно, – проговорил мистер Копперфилд. – Я думал, мы проведем славный денек в джунглях. Я вернусь завтра. Багаж остался там, поэтому нет никакой опасности, что я не вернусь. До свиданья. – Он протянул ей руку. Паром уже скрежетал о причал.

– Послушай, – сказала она, – если не вернешься сегодня до двенадцати, я буду ночевать в «Отеле де Лас Пальмас». Позвоню нам в гостиницу в двенадцать и проверю, вернулся ты или нет, если сама в ней не буду.

– Я не вернусь туда до завтра.

– Тогда если меня нет дома, я в «Отеле де Лас Пальмас».

– Ладно, только веди себя хорошо и поспи.

– Ну, конечно же, посплю.

Он сел в суденышко, и оно отчалило.

«Надеюсь, день у него не окажется загублен», – сказала она себе. Нежность, какую она к нему теперь питала, почти ошеломляла. Она вернулась в автобус и уставилась в окно, потому что не хотела, чтобы кто-то видел, как она плачет.

Миссис Копперфилд отправилась прямиком в «Отель де Лас Пальмас». Спускаясь из коляски, она увидела, что Пасифика идет к ней одна. Мисс Копперфилд расплатилась с извозчиком и кинулась к ней.

– Пасифика! До чего же я рада вас видеть!

Лоб у Пасифики закидало сыпью. Она выглядела усталой.

– А, Копперфилд, – проговорила она, – мы с миссис Куилл уж и не чаяли вас снова увидеть, а вы вернулись вот.

– Но, Пасифика, как же вы можете такое говорить? Вы обе меня удивляете. Разве не обещала я вернуться до полуночи, и мы это отпразднуем?

– Да, но люди часто говорят такое. В конце концов, никто и не сердится, если они не возвращаются.

– Пойдемте ж и поздороваемся с миссис Куилл.

– Ладно, только у нее весь день жуткое настроение – много плачет и ничего не ест.

– Что же с нею такое?

– Поругалась, думаю, со своим дружком. Ему она не нравится. Я ей про это говорю, а она не хочет слушать.

– Но первое же, что она мне сказала, – это что секс ее не интересует.

– В постель-то ложиться ей не шибко нравится, но она ужасно сентиментальная, как будто ей шестнадцать лет. Жалко смотреть, как старуха себя такой дурищей выставляет.

На Пасифике по-прежнему были ее домашние тапочки. Женщины прошли мимо бара, где сидело много мужчин, все они пили и курили сигары.

– Боже мой! всего за минуту они могут завонять все вокруг, – сказала Пасифика. – Жалко, что нельзя поехать куда-нибудь и жить там в славненьком домике с садиком.

– Я собираюсь тут жить, Пасифика, и нам будет очень весело.

– Кончилось время веселиться, – угрюмо проговорила та.

– Тебе станет лучше, как только мы выпьем, – сказала миссис Копперфилд.

Они постучались к миссис Куилл.

Слышно было, как та ходит у себя по комнате и шуршит какими-то бумагами. Затем подошла к двери и открыла ее. Миссис Копперфилд заметила, что она выглядит слабее прежнего.

– Входите же, – сказала им она, – хотя мне вам нечего предложить. Можете присесть ненадолго.

Пасифика подтолкнула миссис Копперфилд локтем. Миссис Куилл вернулась к своему креслу и сгребла горсть счетов, валявшихся на столе возле.

– Мне нужно их просмотреть. Простите меня, но это до ужаса важно.

Пасифика повернулась к миссис Копперфилд и тихонько произнесла:

– Она их даже не видит, потому что без очков. Ведет себя как ребенок. А теперь станет на нас злиться, потому что ее дружок, как она его называет, бросил ее одну. Недолго я буду терпеть, что ко мне относятся как к собаке.