Две строки до востребования

Костя постоял у приоткрытой двери ванной, мама полоскала белье. Но вот, словно пожарная машина, взвыл мотор стиральной машины. Сейчас мама может выйти. Костя нажал кнопку выключателя и юркнул в спасительный туалет. Сидел он долго, одну за другой тихонько пересматривал красивые, гладкие карты. Прислушивался, что делается в квартире. Странно: если бы мама знала о картах, то не стала бы ждать, пока он выйдет из туалета. Не иначе как Левка забыла сообщить ей или еще не успела? А ведь каждую минуту может прийти. Да, сидеть здесь нечего.

Костино появление не вызвало у Лидии Ивановны никакого особого интереса. Лишь спросила, как школьные успехи. Скромной отметкой по английскому хвастаться, честно сказать, было не очень приятно, но все же — хоть не двойка.

— И за то спасибо, — без радости сказала мать.

— Мам, — Костя старался говорить равнодушным голодом, — я схожу ненадолго. Можно?

— Надеюсь, не к этому Гриньке легендарному?

— Нет, — соврал Костя. — К Симе. Он в школу не приходил. Наверно, заболел. Задание на завтра отнесу. И поучим вместе.

— Сима? Это у которого слепой отец? Что ж, пойди. Только, пожалуйста, к ужину возвращайся.

Захватив дневник, Костя вышел во двор. Так и есть: вон она, Ленка-шпионка! Играет с девчонками в вышибалы. Костя подошел к ней, но вместо того, чтобы задать трепку, как мысленно решил, сидя в туалете, он ласковым голосом отозвал ее в сторону.

— Ленусь, только честно, ты карты в моем столе брала?

Сбитая с толку таким необычным обращением брата, Леночка не стала отпираться.

— А маме о картах не рассказывала?

— Ой, забыла! — чистосердечно призналась сестренка.

— Ленусь, — еще более ласково пропел Костя и даже соринку снял с ее кофты, — можешь пообещать мне, что ничего про карты ни маме, ни папе не скажешь? Карты эти… В общем, не мои карты.

— Гринькины?

— Почему обязательно Гринькины? Совсем другого человека. Ты не знаешь его. Он увидел меня утром и дал подержать на день. На рыбалку шел, боялся испачкать новые карты.

Слушала Леночка очень внимательно, будто трудную задачку на уроке решала. Она верила брату. Вот только…

— А почему в коробке денег не стало? — спросила она.

Костя чуть не крякнул с досады. Все засекла, противная!

— Карандаши тебе на что покупал?

— Там было много денег…

— Еще два сливочных мороженых съел. Тебе хотел купить, да побоялся, что растает. Но завтра куплю обязательно!

Обещанное мороженое и упоминание о подаренных карандашах вконец убедили Леночку в добрых намерениях брата.

— Хорошо. Не скажу про карты.

— Вот и молодец! А то еще начнут понапрасну расстраиваться.

— А сейчас куда идешь?

— К Симе. Задание несу. — Костя отвечал покорно, как на милицейском допросе. С сестренкой лучше так, по-хорошему, нахрапом не возьмешь.

Для маскировки Косте пришлось зайти в подъезд, где жил Симка. Даже поднялся на четвертый этаж и позвонил у его дверей. Опять же главным образом из-за Ленки. Вдруг Симка через минуту один выйдет из своего парадного, и Ленка его увидит. Не постесняется — спросит. Такая заноза — ужас! И о здоровье, кстати, надо узнать, не заболел ли в самом деле из-за тех чернил?

Дверь открыл отец Симы. Уставился поверх Костиной головы круглыми стеклами темных очков.

— Сима дома? — поспешил спросить Костя.

— Был. Да ушел… А это ты, Костя?

— Я, дядя Саша. А куда Сима ушел?

— Не сказывал. Должно, во дворе гуляет.

Ни о чем другом Костя допытываться не стал. Гуляет, значит, здоров.

«Как же это Ленка не засекла его?» — с усмешкой подумал Костя, спускаясь по лестнице и перепрыгивая сразу через три ступеньки. Однако у выхода сбавил шаг, с опаской выглянул из дверей. Симку не застукала, а вот удастся ли ему самому проскочить незамеченным?.. Стоп! А где же Ленка? Девчонки по-прежнему бросаются друг в дружку мячом, а сестрицы и след простыл. Уж не сделал ли он ошибку, попросив не рассказывать про карты? Вдруг как раз и помчалась домой — докладывать?

Но думай об этом, не думай — не придумаешь. Костя вышел во двор и торопливым шагом направился к девятиэтажному Гринькиному дому.

Единолично завладев кабиной лифта, Костя снова достал карты. Улыбнулся: «Не верил Гринька, психовал, а вот выложит он сейчас этих красавчиков на стол — получай! Небось глаза на лоб повылазят!» В груди пела радость, все обиды забыл Костя…

И Гринька (это с первого взгляда было заметно) обрадовался.

— Явился! — распахнув дверь, воскликнул он. — А мы уж с Симкой заждались. Хотели идти к соседям — звонить тебе.

Симка сидел на диване и занимался вчерашним делом — грыз семечки. Несмотря на его чуть подсиненные губы, на которых желтым фонариком прилепился кусочек тыквенной шелухи, лицо Симки категорически заявляло об отменном здоровье хозяина. Предупреждая Костин вопрос, Симка сказал:

— Тер, тер губы — без толку: синие. Ну и устроил себе выходной. А то ребята пристанут: отчего, почему… Контрольной не было?

— Завтра сочинение будем писать.

— Во, радость… — Симка почесал в затылке, а потом поднялся, посмотрел в зеркало. — Синие… И завтра, что ли, выходной устроить?

— А отец, не боишься? — спросил Костя. — Сестра ведь тоже во вторую смену ходит. Узнает.