Две воительницы

Дубэ при свете свечи рассматривала пузырек. Лонерин спал крепким сном поблизости от нее и, похоже, ничего не заметил. Она проснулась рано, так же как накануне утром.

Уже несколько дней зверь не давал ей покоя, но в этот раз его низкий рычащий голос, такой мощный, что все ее тело вздрагивало, был сильнее, чем раньше. Ей нужно принять лекарство, и срочно.

Девушка взглянула на беловатую жидкость, которой осталось уже мало, и вздохнула. Этого количества уже точно не хватит на оставшийся путь. А второй пузырек, который она выкрала у Реклы, утонул в озере, когда она нырнула в воду.

Эту потерю Дубэ заметила вскоре после новой встречи с Лонерином, но еще не говорила о ней своему спутнику, потому что боялась снова вызвать в нем ту жалость, которая всегда была для нее отвратительна. Дубэ не хотела, чтобы кто-то ее утешал, она хотела остаться одна со своим гневом, обвинять себя за то, что из-за своего безрассудного поступка допустила такую потерю. Было глупо думать о том, чтобы покончить со всем. Кроме того, ее отношения с Лонерином изменились, и в первый раз она чувствовала себя как-то странно, точнее, ощущала себя иной, чем прежде.

Все это казалось совершенно нелепым. Когда она снова увидела Лонерина — была на седьмом небе от счастья и нашла в нем не только спутника, но и возлюбленного. А теперь снова чувствовала себя слабой и одинокой. Она считала, что вернула себе силу, а ни капли этой силы не появилось. Были только она сама, зверь и напиток.

Дубэ открыла пузырек и выпила глоток лекарства. Жидкость легко полилась в горло, словно просила выпить ее, и Дубэ почувствовала желание принять еще глоток. Может быть, вторая доза поможет ей лучше чувствовать себя. Зверь бы вернулся в свое логово в глубине ее тела, и она смогла бы взглянуть на мир — и может быть, даже на Лонерина — с точки зрения собственных интересов? Жаль, что нельзя позволить себе этого. Дубэ быстро закрыла пузырек. Он был полон чуть больше, чем наполовину. Две недели — или, самое большее, три, и зверь окажется на свободе.

Она почувствовала, как внутри нее нарастает тоска. Что теперь делать? Дубэ прищурила глаза, словно для того, чтобы забыть о ней, а потом повернулась к Лонерину, чтобы немного успокоиться. Его профиль был едва виден в полумраке пещеры, но и этого оказалось достаточно, чтобы напомнить ей о Матоне. Когда в детстве она была влюблена в того мальчика, ей стоило посмотреть на него, и что-то сжималось у нее под сердцем, словно при пустом желудке. Дубэ перевела взгляд на ладони Лонерина и стала смотреть пристально. Ничего. Он не почувствовал совершенно ничего. Дубэ видела, как его грудь ритмично поднимается и опускается с каждым вздохом, но его как будто здесь не было. Ей стало больно и горько: она снова почувствовала себя далеко от него.

— Тебе не пора пить лекарство?

Лонерин остановился и повернулся к Дубэ. Шар из света, шедшего от его ладони, частично позволял видеть его лицо. Маг и девушка шли по низкому и узкому подземному проходу, Лонерин впереди, Дубэ за ним.

Она отвернулась от его взгляда.

— Я его уже выпила.

Лонерина, кажется, очень удивили ее слова.

— А я этого не знал.

— Я это сделала вчера утром, когда ты спал.

— Сколько его еще осталось?

Именно этого вопроса Дубэ и боялась.

— Достаточно.

— Это не ответ, — придирчиво заявил он. — А второй пузырек? Ты его потеряла?

Невероятно, как он мгновенно замечал все, что касалось ее проклятия. Он понимал, когда она лгала, всегда знал, как она себя чувствует, насколько сильно ощущает в себе зверя и когда должна принять напиток. Было похоже, что она ему нужна только для этого.

— Я же сказала тебе, что лекарства хватит.

Лонерин сурово посмотрел на девушку:

— Это позволь решать мне. Я кроме всего прочего еще и маг.

Дубэ не смогла ничего возразить. Она очень желала, чтобы все прошло хорошо, ей было нужно, чтобы Лонерин ее понял и помог ей. Но казалось, что он на это не способен.

— Я думаю, что потеряла один пузырек в озере, — виновато сказала она наконец. — Вчера утром я приняла глоток, осталось еще на пару недель.

Выражение лица Лонерина стало мягче. Какое-то время оба молчали. Дубэ стояла опустив глаза, чтобы не встретиться взглядом со взглядом Лонерина, но он обнял ее.

— Мы что-нибудь придумаем, не волнуйся. Я тебе это обещаю…

Дубэ чувствовала его горячее дыхание на своей шее. Объятие было сильным и искренним, но она осталась холодной и почувствовала огромное презрение к себе за это. Она не смогла снова почувствовать то, что ощутила в тот вечер, когда они любили друг друга.

— Да, — пробормотала она, уткнувшись лицом в ямку у него под ключицей.

— Все это закончится, и тогда мы с тобой будем жить так, как заслуживаем, верно?

Лонерин нежно посмотрел на нее и поцеловал ее в губы. Дубэ не уклонилась, но поцелуй не вызвал у нее никаких чувств. Потом, уже отодвинувшись от него, она взяла его за руки, и это почти было отчаянной просьбой о помощи. Но Лонерин только улыбнулся, отвернулся от нее, снова зажег между пальцами светящуюся иглу, указывавшую на запад, и зашагал дальше.