Две Жизни

– Если увезёте отсюда ворованные вещи, – побегут, и бежать будут до тех пор, пока вы не возвратите похищенное. Если будете злы и раздражительны, недобры с детьми, – козлы появятся. И как только злые мысли или старые замашки будут тянуть вас к подлым людям и делам, – снова попадёте в круг ваших козлов, – тихо, твёрдо прозвучал голос Ананды. – Идите, собирайтесь и помните, что я вам сказал о чужих вещах. Вечером уходит поезд. Мой знакомый едет в Петербург. Я попрошу его взять вас в качестве жены, чтобы не возиться с заграничным паспортом, что здесь довольно долго делается. Когда соберете всё, – придёте ко мне.

Ольга вышла. Мы проводили её по лестнице, но она всё ещё дрожала от страха и озиралась по сторонам, где ровно ничего, кроме обычных и знакомых ей предметов, не было.

Войдя к себе, Ананда написал записку Строганову и послал к нему одного из наших караульщиков.

Недолго мы оставались одни. К нам пришёл князь, извиняясь за всё причинённое нам беспокойство и говоря, что Ольга категорически заявила о своём немедленном уходе, чем он поставлен в ужасное положение, так как её некем заменить.

Ананда его успокоил, сказав, что сейчас приедет Строганов, у которого в семье много приживалок. И найдётся кому поухаживать за его женой, пока она сильно больна. А там видно будет.

Князь утешился, не зная как и благодарить Ананду, но вдруг схватился за голову.

– Господи, да ведь вы оба ещё ничего не ели! Да мне прощения нет!

– Не беспокойтесь, князь. Авось мы с Левушкой не умрём, ещё часдва поголодав. Как только я переговорю со Строгановым, мы поедем обедать.

– Никогда я этого не допущу! Сию минуту вам сюда подадут завтрак, а обедать, я надеюсь, вы не откажетесь со мной вечером.

И не дожидаясь ответа, князь почти выбежал из комнаты. Ананда сел к столу, читая какое-то письмо; я же был так разбит, что не мог даже сидеть, лег на диван, чувствуя, что силы меня оставляют.

– Мой бедный мальчик, выпей эту воду, – услышал я нежный голос, до того мягкий, гармоничный и любящий, что я еле признал в нём властный и металлический "звон мечей".

Вскоре мне стало лучше. Принесённый завтрак подкрепил мои силы, о чём хлопотал сам князь, собственноручно подкладывая мне всякой всячины. Когда спустя некоторое время вошёл Борис Федорович, я уже и забыл, что едва спасся от обморока заботами Ананды.

Сиделка у Строганова, конечно, нашлась; и он же взялся отвезти Ольгу к знакомому Ананды, уезжавшему сегодня в Петербург. Ананда на словах просил Строганова передать уезжавшему купцу, что Ольга – горничная княгини, которую смерть сестры заставляет спешить к сиротам. Самому же Борису Федоровичу он рассказал обо всём, что случилось сегодня. Строганов долго молчал, потом тихо сказал:

– Я думал бы, что Анне необходимо навестить княгиню, когда ей станет немного лучше.

– Я не могу принять от нее этого подвига, – в раздумье отвечал Ананда.

– Нет, Анна уже не та. Теперь ей многое легко из того, что прежде стояло перед нею непреодолимой стеной. Думаю, она сама придёт, лишь только узнает обо всём, – снова помолчав, сказал Строганов.

Вскоре он ушел от нас к купцу, и нам выпало, наконец, несколько мгновений отдыха и тишины. По задумчивому лицу Ананды, ставшему сейчас мягким и тихим, прошла неуловимая улыбка счастья. Точно он говорил с кем-то очень любимым, но далёким. Как много раз – при самых разнообразных обстоятельствах – я видел это прекрасное лицо и эти глаза-звёзды и, казалось, знал их. А сейчас увидел какого-то нового человека, от которого всё вокруг наполнилось миром и блаженством. И я понял, что видел до сих пор только кусочки истинного огромного Ананды, как и сейчас вижу только маленький кусочек Ананды-мудреца. Но ещё никогда не видел я Ананды-принца. Каков же он, когда бывает принцем? Я тут же стал "Лёвушкой-лови ворон" и опомнился от смеха Ананды, который говорил, похлопывая меня по плечу:

– Решишь в Индии этот важный вопрос. Я тебя там встречу и спрошу, какой раджа показался тебе восхитительнее меня? А сейчас вернётся Борис Федорович и придёт Ольга. Передай ей это письмо и скажи, чтобы подождала Строганова и ехала вместе с ним к купцу. Там ей всё скажут и покажут. И о чём бы она тебя ни просила, – передай ей только то, что я тебе сказал.

Строганов вернулся и объявил Ананде, что купец был очень рад хоть чем-нибудь выразить ему свою признательность. Что касается сиделки, то её привезёт сюда, прямо к князю, старший сын Строганова.

Моё прощальное свидание с Ольгой происходило в присутствии Бориса Федоровича. Ей, видимо, хотелось видеть Ананду, чего она всячески добивалась. Ни на один её вопрос я не отвечал, говоря, что передаю только то, что мне поручено, и больше ничего не знаю.

После ухода Строганова и Ольги, всё остальное время, вплоть до обеда, Ананда диктовал мне письма и деловые ответы в какие-то банки и велел внести в большую книгу пачку адресов. Во все углы земного шара летели письма Ананды. – Целый адресный стол, – невольно сказал я. – А я у тебя спрошу через десяток лет твои гроссбухи, тогда и сравним наши адресные столы, – ответил, смеясь, Ананда.