"Две жизни" (ч.III, т.1-2)

Точно вопль пронеслись новые возгласы по комнате: "Да как же!" "Разве уже прошел срок?" "Что же нам теперь делать?" — и под эти возгласы комната опустела, в ней остались только мы и хозяева. Теперь вновь в комнате воцарилась мертвая тишина, которую подчеркивало тяжелое дыхание Деметро. Он стоял все так же у стола, опустив голову, совсем бледный и мрачный, похожий в своем огненном плаще на падшего ангела.

Первой нарушила это тягостное и непонятное для меня молчание Леокадия.

— Не удивляйтесь, что Ваше появление произвело такое сильное впечатление на всех. Все мы, видите ли, приехали сюда по указанию Учителя И., тем или иным путем доставленные. У каждого из нас есть те или иные обязательства перед ним.

Но мы здесь так весело и беззаботно жили, что совсем забыли о неприятной стороне взятых на себя обязательств. Мы:

— Брось разговоры, мать. Возможно, что приезд Учителя И. вовсе не относится к нам. Мало ли какие у него могут быть дела в Общине? Мы, видите ли, господин секретарь, живем здесь на средства дедушки Дартана, а не на средства Общины. У нас здесь своя часть в парке, где, кроме выехавших из оазиса, никто не живет. Я не отрицаю, что и я, как и все, взял на себя некоторые обязательства, но я, как и все, совершенно независим. У Вас есть какие-либо поручения лично к нам от Учителя И.?

— Нет, Учитель только приказал мне выполнить поручение Дартана: передать письма и посылки из оазиса.

Лица матери и сына просветлели, оба вздохнули облегченно.

— Ах, вот как! Ну, мы здесь ни в чем не нуждаемся. Дедушка Дартан мог бы о нас и не беспокоиться. Впрочем, мы, конечно, рады будем видеть Вас и получить свои подарки, — переходя снова на надменный тон и, подымая высоко свою красивую голову, сказал мне Деметро.

Я посмотрел на сестер и постарался всеми силами влить мир в их сердца, негодование которых сказывалось на их возбужденных и расстроенных лицах.

Раздался легкий стук, и я увидел в дверях фигуру Славы — Вам что? Вы ко мне? Я сейчас занят, придите потом.

Тон Деметро был невыносимо высокомерен.

— Нет, это за мной, — поспешно вставая, сказал я, огорченный неприязненным тоном, который пришлось вынести моему любезному проводнику из-за меня.

— Куда же Вы так спешите? Останьтесь, пожалуйста, поужинать, — просила меня сестра Леокадия.

— Да, да, — поддержал ее сын. — Ведь Вы были невольной причиной, что мы с матерью остались в одиночестве. Как видите, все друзья разбежались. Теперь Ваша прямая обязанность развлечь нас.

— Простите, я лишь скромный келейник своего господина и могу только выполнять очень точно его приказания, но не больше. Я должен немедленно возвратиться домой. Я могу понадобиться Учителю И. Мать и сын очень настойчиво протестовали, уверяя, что ужин на столе, что у них в Общине не в обычае уходить от накрытого стола, что это считается даже невежливым. Но я еще раз ответил, что не могу превысить данных мне полномочий. С большим трудом, употребив всю свою настойчивость, я вырвался из дома чрезмерно гостеприимных хозяев.

Когда я прощался с сестрами у их балкона, Роланда задержала мою руку.

— Я всему виною. Это все добрые люди, но их легкомыслие ни с чем не сравнимо, разве с их любовью к праздности. Мне надо было раньше предупредить их, тогда Вам не пришлось бы наблюдать всей этой тягостной сцены. Впредь я постараюсь приготовлять людей к встрече с Вами.

— Я очень рад, что видел и слышал людей, не ждавших известия. Теперь мне ясно, как много надо нести в себе мира и радости, чтобы выполнить успешно данное мне поручение. Не стремитесь оправдать Деметро. Мое сердце уже его оправдало. Дело не в Деметро или ком-нибудь другом, но во мне — насколько я найду такта и обаяния, чтобы выполнить, а не испортить порученное мне дело.

Мы расстались с сестрами, пожелав им покойной ночи, которая уже спустилась. Над нами светило яркое от многочисленных и крупных звезд небо, изредка встречались возвращавшиеся по домам люди. Мы молча проходили дорожку за дорожкой. Вдруг Вячеслав остановился.