Две жизни в одной. Книга 2

Мы недооценили Геннадия Ненашева из Анадыря. Он оказался азартным игроком, запустив в игру всю свою наличность и взяв в долг у других. В нем проснулся животный инстинкт хищника. Сначала он выигрывал. Мы говорили: «Остановись!» Но он, словно зашоренный, никак не реагировал и продолжал делать ставки. «Богатенький Буратино»! Видно, была заначка сверх 46 долларов.

— Гена, оставь несколько франков! — он не внимал нашим просьбам. И проиграл все. Когда мы вышли из казино, обнаружили отсутствие автобуса на стоянке перед игорным домом. Его перегнали на нижнюю площадку. А попасть туда можно, лишь спустившись на лифте, а он платный. Денег ни у кого нет. Кто оставил на теплоходе, кто отдал Ненашеву. Остался один путь — пешком по тоннелю. По узенькой кромке, прижимаясь к стене мимо проносящихся с бешеной скоростью машин, медленно продвигаемся к стоянке нашего транспорта. Потеряно много времени, до начала отправления теплохода из Марселя счет идет не на часы, а на минуты. Задержка рейса — большая неустойка для «Интуриста-Транстура», огромные деньги. Наконец-то мы в автобусе. Гид сообщает неприятную весть: по эфиру сообщили о большой пробке на нижней трассе. Чтобы окончательно не опоздать, надо возвращаться по верхней, по той, которую водители избегают. Там неделю назад упал в пропасть автобус с детьми, там же, на этой дороге, в 1982 году погибла супруга правителя княжества Монако. Нам об этом только что рассказывали. Но другого решения нет.

Я сижу, прижавшись спиной стенке, не хочу видеть край бездны, в нескольких дециметрах — глубокий каменный обрыв-пропасть, в глубине которой у подножья скал плещется море. Автобус едет медленно. У него плохие тормоза и фыркает мотор. Каждый из нас мысленно прощается с жизнью, с родными. В автобусе гробовая тишина. Прислушиваемся к малейшему тарахтению мотора. «Кто нам предоставил такой парижский транспорт?» — не спрашивает никто. Сейчас это ни к чему.

Сказано к слову...

Дирекция теплохода тоже страшно волновалась, пропала целая группа писателей, актеров, художников. Время на исходе, связи никакой. Были бы мобильники, но их тогда не было.

И вот пройдена последняя пробочка уже на нижней дороге. До отхода теплохода оставалось пятнадцать минут. Встречают радостно, словно мы — герои. Особенно счастливы руководители круиза. В 23.00, по расписанию, «Михаила Суслова» отбуксировали от пристани, и судно взяло курс на Италию.

Наш день

15 ноября — День писателя. Рады тому, что «дома» — в море. Читаем стихи, рассказываем о себе, о своем творчестве. Отходим от стресса, что пережили накануне. Администрации не задаем никаких вопросов.

— С кем не бывает! — только и сказал Жванецкий.

Верно, Миша, верно. Случается, что и петух яйцо снесет. Даже Карцев молчит. Какие могут быть вопросы? Когда впервые и его, и Жванецкого выпустили пробежаться по Европе, уверенные в том, что не быть им диссидентами. Главное в жизни: не родись красивым, а родись удачливым!

Италия

Неаполь

16 ноября прибыли в Неаполь, расположенный на двух холмах. Окружает порт самая глубокая бухта Тирренского моря — Тирренская. До Рима — 200 км. Город застроен старинными зданиями, дворцами, имеет крепость. Посетили мрачное большое здание — Национальный музей, побывали в Музее керамики и в Художествен ной галерее «Каподимонте».

Кроме неожиданного наводнения, рынка и многоликости жителей в памяти осталось желание всех что-то на что-то русское поменять. При нашем приближении к торговым лавкам мальчишки-итальянцы за несколько кварталов оповещали торговцев, что идут «руссо». Это слово «руссо» мне и сейчас не хочется произносить. Политикой государства мы были поставлены в такие условия, что писатели становились «менялами». Всем хотелось что-то привезти в подарок близким.

Как-то и почему-то ко мне подошел Роман Карцев, показал кофточку и спросил:

— Как вы думаете, она понравится моей жене?

Я лично большой горшок прекрасной хохломской работы обменяла на прозрачный зонтик. Горшок остался после «вечера дружбы», так как неудобно было подарить французским писателям пусть красивый, но все-таки горшок. Стоимость же художественного произведения в наших художественных салонах была гораздо выше стоимости того прозрачного, из полиэтиленовой пленки зонтика, но у нас таких не производили. Вот такие мы «коммерсанты» — «руссо».

Рим

Чуточку поразглагольствую

Если писать о Риме с точки зрения научного повествования, то получится что-то вроде путеводителя по Риму и его окрестностям.