Две зимы

Но не легче дни, когда настаёт вдруг мёртвая тишина. Ветер стихает. Всё замерло, не колыхнётся. Застудил всех царь-мороз. Синеет небо, снежная пелена сверкает, слепит и режет глаза до боли. Ледяной воздух обжигает горло. Уже не тоскует, не гневается Зима: она всё вокруг ненавидит.

В такие дни лучше всего сидеть у горящего очага, прижавшись плечом к плечу, потому что и в дома заползает холод ненависти. И если не поддерживать друг друга своим теплом, ничего от нас не останется.

1. Дядя Альфреда

Альфред вошёл в халле, самый большой дом в деревне. Халле принадлежал его бабушке, старейшине. От огня, пылавшего в очаге, у него сразу вспыхнули щёки.

Зима только началась, а холода уже стояли знатные. Второй день шёл снег и, похоже, не думал останавливаться. Альфред постучал ногой об ногу, сбивая с обуви ледышки. Откинул капюшон оленьей парки и огляделся.

– Ну и народу, клянусь бородой Локи! – недовольно пробурчал он, взглянув на взрослых, сидевших в халле.

Халле – главное место сборищ в Буревой. Сюда к Брумильде, старейшине, приходили и на праздничную трапезу, и на суд, и на совет. Халле напоминал опрокинутый корабль, крыша у него была похожа на корабельное днище. Посреди просторного помещения – каменный очаг. Вечерами возле него рассаживался народ и рассказывал разные истории, подкрепившись сначала за длинными столами, что занимали большую часть халле.

Но теперь было утро, а народ уже собрался! А не должно его быть. Но, похоже, половина деревни решила назначить тут друг другу встречи. Небольшими группками люди стояли в разных концах дома, толковали, хмурились, смеялись, размахивали руками, теребили косы.

Альфред всё ворчал, уткнувшись носом в воротник парки, а сам искоса поглядывал на помост в глубине халле, где выстроились бочки с пивом и где стоял небольшой столик, за которым он, бабушка и его дядя Рагнар обедали и ужинали. Альфред запустил поглубже руку в карман и нащупал кожаный мешочек, набитый горчичным семенем. Всё в порядке. Не прохудился его мешочек. Гул голосов наполнял халле. Прижавшись спиной к стене, Альфред начал потихоньку пробираться к помосту с бочками.

– Локи, помоги, – шептал он про себя, трогая клык лисицы с рунами, который носил в кармане.

Этот амулет хранил его с младенчества. Кроме него, у Альфреда ничего не осталось от покойных родителей.

– Локи, укрой меня своей тенью, – просил Альфред, обращаясь с молитвой к своему любимому божеству. – Я устрою в твою честь такой переполох, если сейчас проберусь незаметно!

Как видно, Локи его услышал: Альфред взобрался на помост и ни одна голова не повернулась в его сторону. Шмыг, и он пристроился за бочками. Теперь можно понаблюдать за односельчанами. Альфреду было любопытно узнать, с чего это они вдруг толпились тут с утра пораньше. Он узнал Валку, воительницу, и Милу, кузнечиху. Они обе собирались сегодня идти на охоту. Почему не пошли? А вот Ивар с белой длинной бородой. Он же всегда сидел со своими свитками, редко когда выходил из дома! Глаза Альфреда стали круглыми от удивления – он узнал Фриду. Фрида – провидица, ведунья, живёт в лесу за их деревней. Фрида видела вещие сны, открывающие будущее. Про неё говорили, что асы, боги и богини викингов, разговаривали с ней. На вид она не старая. Но не скажешь, что и молодая. Ветви дерева, вытатуированного у неё на груди, поднимались по шее, ветвились на щеках. На левой щеке ворона на ветке расправила крылья, собираясь взлететь. Альфред побаивался Фриду. Он никогда с ней не заговаривал, никогда не ходил к ней и не просил предсказать ему будущее.

Фрида беседовала с Милой и Валкой, но потом вдруг повернула голову к Альфреду. Он чуть было не вскрикнул от испуга и сразу же присел за бочку.

Вот уж глупость, так глупость! Фрида не могла его увидеть, она слепая. Почему же тогда Альфреду казалось, что Фрида видела его даже сквозь бочку? Знала, что он там сидит? Альфред это чувствовал. И что? Она его выдаст?