Две зимы

Альфред прекрасно знал, о каком ноже говорила бабушка. Рукоятка у него из оленьего рога, покрыта рунами. Лезвие истёрлось, почернело от времени. Этот нож Брумильда подарила своей дочери Марии, младшей сестре Рагнара, когда та была ещё маленькой девочкой. Мария не расставалась с этим ножом, он был с ней и в день её смерти. Брумильда никогда им не пользовалась. Но она любила иногда подержать его в руках.

«Я как будто держу свою дочку за руку», – как-то призналась она внуку.

Альфред не помнил ни своей мамы Марии, ни своего отца Свена. Он знал о них со слов Рагнара, Брумильды и сельчан, которые дружили с ними. Иногда Альфред задумывался: а вдруг тоска на него находит из-за того, что его папа и мама умерли? Но он и в этом не был уверен. Он не мог сказать, что ему по-настоящему не хватает родителей. Он же их совсем не знал. Его родители – это Рагнар и Брумильда. Альфред поднял голову, чтобы взглянуть на них, и увидел, что Рагнар сделал шаг вперёд и вышел на край помоста.

– Тролли вернулись! – громко сказал он.

И никто больше не кричал, никто ему не возражал. Каждый знал, что так оно и есть. И если они винили в кражах Альфреда, то только потому, что не хотели думать о троллях, хотели себя успокоить.

– А мы-то им дрова оставляли, пусть крадут на здоровье, – жалобно сказала Мила. – Сколько нам ещё терпеть их бесчинства? Скоро дома у нас совсем опустеют!..

– Ну… ну… Нужно им задать! – выговорила Валка, тряся в гневе кулаками.

– Валка права!

– Она правду говорит!

Сельчане, похоже, снова все заговорят разом, никого не слушая и перебивая друг друга. Рагнар и Брумильда обменялись взглядами. Мать с сыном порой так общались друг с другом, обходясь без помощи слов. Альфред обычно понимал их безмолвную беседу, особенно если речь шла о нём. На этот раз Рагнар просил у Брумильды разрешения. На что это, интересно? Брумильда прикрыла глаза, потом кивнула. Рагнар повернулся к шумящим односельчанам и громко закричал, чтобы все его услышали:

– Я отправляюсь охотиться на троллей!

– Ты отправляешься куда? – переспросила Мила, изумлённо глядя на Рагнара.

– Искать троллей. Вы правы, больше нельзя терпеть безобразие, – вздохнул Рагнар. – Нас обкрадывают каждый год, и ни одна вещь к нам не вернулась. Мы такого не заслужили. Тролли не имеют права так бесстыже обворовывать деревню.

Деревня выразила согласие глухим ропотом и кивками.

– Они там где-то в лесу затаились, – снова подал голос Рагнар. – Из-за малого росточка и колдовских хитростей отыскать их нелегко. Стоит им почуять, что их ищут, – спрячутся под землёй. И поэтому лучше всего мне отправиться их искать. Валка и Мила – охотницы искуснее меня. Но я легче всех, я бегаю всех быстрее, и шума от меня меньше.

Рагнар опустился на колени. У всех теперь рот на замке. Воздух в большом халле, казалось, стал тяжёлым и плотным. Альфред набрал его в грудь побольше, он пах дымом очага и пивом. Так пах его родной дом. Запах всегда успокаивал Альфреда. Запах, его не украдёшь. Даже тролли не сумеют, хоть и пользуются волшебством и колдовством.

Но тогда почему вдруг Альфреду показалось, что он больше никогда не вдохнёт родной запах?

Альфреду не нужно было поворачивать голову, он и так знал, что слепые глаза Фриды уставились на него…

– С позволения нашей старейшины Брумильды, – громко произнёс Рагнар, – я по собственной воле отправляюсь на поиски троллей. Я выслежу их. Я найду их убежище. Я верну их добычу в нашу деревню. Я прошу, чтобы деревня меня благословила.

– Мы тебя благословляем, – прокричала Мила.

И в ту же секунду все сельчане стали кричать в один голос: «Раг-нар! Раг-нар!» И стучать при этом кулаками по столам и топать по полу. Альфред видел: дядя поднялся с колен, а потом спустился с помоста. Сельчане обнимали его, хлопали по плечам, хлопали по спине.

Пройдёт ещё несколько минут, и Рагнар отправится в дорогу. Ещё чуть-чуть, и он распрощается с Буревой. Как только Альфред представил себе это, у него перехватило горло. Он затряс головой, прогоняя от себя страх. Не получилось. Ему всё равно было страшно. Спрашивается почему? Рагнар часто уходил зимой охотиться. Почему же Альфреду сейчас так не хотелось его отпускать?

Народ стал понемногу расходиться. Протискиваясь к выходу, то один, то другой невольно толкал Альфреда. Альфред тоже хотел протискиваться и толкаться, но у него ноги как будто приросли к полу. Он не мог сдвинуться с места. Он мог только смотреть на Рагнара. А Рагнар с улыбкой смотрел на односельчан.