Двенадцать детей Парижа

– Кто такая Паскаль? – удивилась Карла.

– Одна из нас, – сказала девочка.

– У нас нет времени, – покачал головой иоаннит.

– Но у тебя было время, пока ты не нашел меня, – заметила его супруга.

– Я принял решение.

Карла видела, как он страдает, и этого было достаточно.

– Иди и найди Паскаль, – сказала она. – А мы подождем здесь.

Рыцарь молча отступил от нее, но не к алтарю, а к дверям.

– Матиас? – окликнула его итальянка.

Он остановился, но не оглянулся.

– Она просто еще один ребенок. У нас их много, – донесся до Карлы его ответ.

– Я тебе не верю, – покачала она головой.

– Без нас у них столько же шансов, а может, и больше.

С этими словами Тангейзер снова пошел к выходу и остановился лишь в тот момент, когда в собор вбежал нескладный мальчишка. Он что-то возбужденно говорил, но Карла ничего не понимала. У этого ребенка была заячья губа. У его ног терлась маленькая уродливая собака. Мальчик жестикулировал, показывая, как надевает на шею цепь.

Матиас повернулся и побежал в глубь собора – его жена не видела куда.

Вернувшись, он в еще большей спешке вместе с мальчиком выбежал наружу.

Карла погрузилась в дремоту, но не заснула. По мере того как ее молоко насыщало дочь, та заполняла все ее существо. Торопиться было некуда.

Потом женщина открыла глаза и увидела Гриманда.

Он приближался к ней, поддерживаемый под руки Матиасом и мальчиком. Лицо его было испачкано чем-то белым, а со щек свисала кожа от лопнувших волдырей. Голова его дергалась, словно в поисках утраченного зрения. В поисках глаз. Его карих глаз.

Алис. Она тоже была рядом. Карла почувствовала, как она отпрянула, охнув от боли.

Итальянка повернулась к дочери и снова заплакала.

Глава 34

Тигель

Он оставил бы Паскаль, если бы не Грегуар. Он оставил бы всех. Возможно, так и следовало поступить. Слишком много чувств терзали его сердце. Тангейзер опустил фонарь на пол, нашел сумочку с инструментами в торбе Гриманда, открыл ее и извлек горсть плоских железных стержней с наконечниками разной формы.

– Если это пустое бахвальство, лучше скажи сразу, и я найду священника, – сказал он Инфанту.

– Дай мне отмычку, заточенную в форме ятагана. И покажи замочную скважину, – отозвался тот.

Рыцарь выполнил его просьбу. Гриманд опустился на колени и левой ладонью обхватил замок, чтобы оценить его размеры, просунул внутрь отмычку и сплюнул, словно злясь на кузнеца. Потом он извлек отмычку и снова обратился к Матиасу:

– Дай мне остальные.

Выбрав одну из отмычек с загнутым концом, слепой гигант снова исследовал ею внутренность замка.

– Еще одну, такую же.

Гриманд вставил в отверстие второй стержень. Он пытался обойти бородки, чтобы зацепить рычаг и язычок замка. Тангейзер видел, как его отец ковал детали подобных механизмов, но сам он умел открывать лишь висячие замки. Нужно будет попрактиковаться в этом искусстве.

Послышался глухой щелчок.

Гриманд встал и потянул носом:

– Ржавчины нет. Ты еще не нашел священника?

Госпитальер вложил отмычки ему в руку.

– Грегуар, приведи повозку к дверям, – велел он своему лакею.

После этого Тангейзер стал подниматься по винтовой лестнице. Казалось, что за время, прошедшее с тех пор, как он был здесь в первый раз, количество ступенек удвоилось, а проход стал уже. Рыцарь подгонял себя. Поднявшись до внешней галереи, он перешел к калитке у подножия северной башни и остановился, скорее чтобы собраться духом, чем чтобы отдышаться. Лампу он поставил на пол. Пот давно уже пропитал повязку у него на лбу, и иоаннит снял ее, чтобы вытереть глаза ее сухими концами. Потом он покрутил головой, разминая шею, открыл калитку и крикнул в темноту лестницы:

– Паскаль! Это Матиас!

Он ждал. За маленьким кругом света, который отбрасывал фонарь, ведущая к колоколам деревянная лестница тонула в абсолютной темноте. Придется ли ему подниматься на эту проклятую колокольню? Тангейзер сомневался, что после подъема у него хватит сил для того, что его там ждет. Он наклонился, чтобы размять напряженные мышцы спины, а когда выпрямился, в глаза ему смотрело дуло пистолета.

Пот, покрывавший спину рыцаря, мгновенно стал холодным.

Паскаль опустила пистолет и вышла на свет.

– Ты первая, у кого был шанс меня прикончить, – сказал ей Матиас.

– Шанс? – не поняла дочь печатника.

– Иди ко мне, девочка.

Малан перепрыгнула через несколько последних ступенек и прижалась к его груди. Тангейзер тоже обнял ее. Какая маленькая! Почему-то он запомнил ее не такой, более высокой и крепкой. Он подумал о том, что ей пришлось пережить. Отец. Сестра. Ужас. Нужно было дать ей несколько секунд, чтобы она пришла в себя. Но больше и не потребовалось. Паскаль отстранилась. Ее глаза и волосы сверкали, словно отполированный обсидиан.

– Я видел Флер, – сказал госпитальер. – Мне очень жаль.

Девушка кивнула.

– Остальные готовы к путешествию?

– Да. А куда мы едем?

– Домой.

Она улыбнулась. В первый раз после «Красного быка».

– Риск не меньший, чем оставаться здесь, а может, и больший, зато награда несравнима, – предупредил ее Матиас.

– Плевать мне на риск.

Она была полна страсти. Она была жива. Ее энергия передалась уставшему рыцарю.