Двенадцать раундов войны

На крыльцо райотдела полиции вышли несколько полицейских офицеров. Видимо, ждали. Там же был и подполковник Тарамов, только уже в гражданском костюме. Очевидно, решил больше не претендовать на роль командира полицейского спецназа. Или просто устал таскать тяжелый бронежилет. Трудно сказать, что грозило подполковнику за гибель отряда и на что он сам рассчитывал. Но держался Хумид Цокович спокойно и властно, никак не показывая, что у него неприятности. Он первым спустился с крыльца райотдела навстречу офицерам спецназа военной разведки и встретил их как старых друзей. То есть не только пожал руки, но и одного и другого приобнял.

Вместе со всеми спустился маленький и круглый, как надувной шарик, полковник с чисто выбритой головой и недельной щетиной на щеках и подбородке. Судя по тому, как его пропускали другие офицеры, это был местный начальник. Этот просто руки пожал, даже не представляясь. Видимо, считал, что его приезжие спецназовцы обязаны знать.

— Пойдемте ко мне в кабинет, — позвал круглый полковник офицеров военной разведки. — Хумид Цокович, поскольку они и к тебе тоже приехали, ты тоже — за нами…

Круглый полковник однозначно олицетворял здесь силовую ветвь власти. И пошел в здание, не сомневаясь, что и приезжие, и Тарамов двинутся за ним. Они, естественно, двинулись, поскольку и приехали сюда ради этого разговора. Круглый полковник шустро, как заводные, переставлял короткие ноги и быстро поднялся по лестнице на второй этаж, отмахнувшись от желавшего что-то сказать дежурного по отделу старшего лейтенанта с буденовскими усами.

Старший лейтенант понял ситуацию и, не надоедая начальнику, сразу направился к другому старшему офицеру, из тех, что стояли на крыльце и вошли в здание вслед за гостями.

Начальник отдела занимал угловой, довольно-таки просторный кабинет.

— Присаживайтесь, — показал полковник гостям на стулья рядом с длинным столом для заседаний, а сам благоразумно устроился в кресле у стены, рядом с журнальным столиком. Понимал, должно быть, что за своим рабочим столом будет выглядеть еще мельче, чем он есть на самом деле, потому что стол у полковника был громадный, из мореного дубового массива, как сразу определил комбат. Такой же стол стоял в домашнем кабинете командира бригады спецназа. И поэтому у Юрия Михайловича, который иногда посещал дом комбрига, были на этот счет относительно небольшие понятия.

— Чай? Кофе? — спросил полковник.

— Мы ненадолго, — сказал Березкин. — И потому, извините, от угощения откажемся.

— Э-э… Зачем обижаешь! У нас так не делается. Приехал, мы должны угостить. Я же не водку предлагаю. Так что?

— Чай, — попросил командир батальона. — Если можно, зеленый.

— Мне тоже, — сдался Березкин под взглядом полковника.

Полковник сказал что-то подполковнику полицейского спецназа на родном языке, и из всей фразы офицеры спецназа разобрали только два имени — Хумид Цокович и Мадина. Тарамов вышел, так и не успев сесть, но вернулся уже через минуту. И еще через три минуты вошла немолодая секретарша полковника и принесла на подносе чай в чашках на блюдечках каждому из гостей, а полковнику — чашечку черного кофе. На отдельных тарелочках лежали конфеты и печенья, к которым никто, впрочем, не прикоснулся.

— Как доехали? — спросил полковник. — К нам никак не начнут строить дорогу. Все обещают, но дело не движется. Мы же — дальний район. Нам, как всегда, все в последнюю очередь. Я вчера утром затемно уехал в Грозный. Правда, даже дела никакие сделать не успел. Позвонили, сказали, что произошло, сразу пришлось возвращаться, без отдыха. Всего по дороге растрясло.

— Наверное, на «уазике» ехали? — посочувствовал Калужный, представляя, как может растрясти по такой дороге «уазик».

— Зачем на «уазике»! — возмутился полковник таким понижением своего авторитета. — У меня «Кайен»[9]…

Юрий Михайлович понял, что ляпнул, по местным меркам, бестактность, но легко загладил сказанное своим сравнением:

— У нас в гараже «уазике». Я потому и спрашиваю. Мне часто на нем ездить приходится. После длительной дороги ноги не передвигаются, спина заблокирована. Но мы вы же видели на чем приехали. Нам дорога не страшна. Как и бездорожье…

— Для «Кайена» дорога тоже не подарок, — сказал Березкин, допивая чай и отставляя от себя чашку. — У таких машин обычно узкопрофильные колеса. Диски часто летят. Приходится осторожничать. Я так слышал.

— Это уж да, — согласился круглый полковник. — Я уже три диска за год сменил. Трескаются…

— Хорошо, что у нас траки на гусеницах полного профиля, — проговорил Калужный.

Тарамов угрюмо молчал. Или же просто скромничал в присутствии круглого полковника.

— Так что вас интересует? — Круглый полковник решил, что уже пора приступать к делам, поскольку чай гости выпили.

— Сначала вопрос к вам, товарищ полковник…

Подполковник Калужный вытащил из кармана сложенный вчетверо список, полученный накануне на совещании в ФСБ, и протянул круглому полковнику. Тот пробежал список глазами.

— Что это?