Двенадцать секретов

– Всего лишь соли, – ответила Холли. Соль хранилась в дальнем углу кухни, и чтобы её принести, повар должен повернуться к девочке спиной. И тогда у неё появится шанс добраться до заднего кармана его брюк, где лежали ключи.

– Зачем тебе соль? – брови мистера Гамбрини поползли вверх, он почесал затылок и «пустил ветры», как любили выражаться воспитатели.

– Хорошо, не надо соли – давайте тогда розмарин, – сказала Холли.

Мистер Гамбрини поступил вполне ожидаемо:

– Розмарин?! Ты совсем с ума сошла?! Ты правда думаешь, что я буду раздавать всяким малявкам дорогие приправы? Получишь свою соль – и проваливай отсюда, понятно?

– Я исчезну быстрее, чем развеется испорченный вами воздух, – пообещала Холли, невинно хлопая ресницами.

– На твой язык надо получать лицензию как на оружие, – буркнул мистер Гамбрини, и не успел он повернуться к Холли спиной, как она подкралась и вытащила ключ из кармана его брюк.

Повар ничего не заметил. Во-первых, у Холли от рождения были ловкие пальцы, а во‑вторых, она долго тренировалась – в приюте не разрешалось иметь многое из того, что ей хотелось. А кроме того, во время экскурсий она могла с помощью чужих кошельков увеличить количество карманных денег, которое в приюте составляло просто невероятную сумму – пятьдесят центов на человека в неделю.

Воспитатели, кажется, почуяли, что в приюте что-то происходит: в воздухе витало непривычное оживление. Чтобы усыпить их бдительность, Холли так сильно старалась вести себя прилично, как не старалась ещё ни одна белка. Она практически не дерзила, сидела почти спокойно – сидеть совершенно спокойно ведь никому не под силу, правда? – и время от времени даже выполняла требования взрослых. Все остальные посвящённые в тайну ребята тоже старались себя не выдать.

И у них получилось.

– Какие вы сегодня смирные, – удивилась одна из воспитательниц.

Отправляясь на рождественские каникулы и прощаясь с детьми, сотрудники приюта не скрывали отличного настроения. И только мистеру Тэмбину, казалось, было неловко.

– Отдохните как следует, – сказал он малышу Пепе, которому было всего семь.

– А я отдыхать не собираюсь, потому что мы… – начал было Пепе, но, к счастью, его тут же перебил Фил:

– Да, конечно, мистер Тэмбин, мы будем рады отдохнуть от школьных занятий и как следует выспаться. Счастливого Рождества!

– Счастливого Рождества! – пробормотал мистер Тэмбин и, натянув коричневую вязаную шапку и обмотав шею коричневым вязаным шарфом, быстро, не оглядываясь, ушел.

Наконец в приюте осталась только ночная смена – сегодня это была старая Грит, похожая на сморщенное яблоко. Обычно у неё был такой вид, словно она витала мыслями где-то в облаках. В её обязанности входило следить, чтобы на полу в коридоре было меньше грязи, чем в лесу. А учитывая, что все сорок приютских детей ходили в грязных башмаках, эта задача, как правило, оказывалась Грит не по силам. Возможно, она осталась сегодня на ночное дежурство потому, что у неё нет ни детей, ни внуков, а из домашних питомцев – только волнистый попугайчик, которого она всегда брала с собой на работу.

– Так, чистить зубы – и спать, – прошамкала Грит и в серых войлочных тапочках направилась впереди девочек в умывальную.

В каждой спальной комнате с голыми, крашенными бежевой краской стенами, где система отопления скорее морозила, чем согревала, на двухэтажных кроватях, сваренных из серых стальных труб, спали по шестеро детей. Здесь пахло старой шерстью, средством от моли и отваливающейся от стен штукатуркой. Но сегодня Холли было на это наплевать. Она укрылась своим чудесным зелёно-фиолетово-оранжевым одеялом, из-за которого уже не раз ругалась с воспитательницами, и, закрыв глаза, замерла, хотя совершенно не собиралась спать. Она слышала, как тихонько хихикают другие девочки. В этой спальне все были посвящены в тайну и сгорали от нетерпения.

Прошла целая вечность, пока в приюте наконец воцарилась тишина. Затих даже попугайчик Грит, наверное задремав вместе с хозяйкой. Холли отбросила одеяло и спрыгнула с кровати. Она вся, вплоть до кончиков волос, дрожала от волнения.

– Время печь печенье, – пропела она, на цыпочках пробираясь с остальными девочками в кухню, где их уже ждал Фил с помощником.

– Как всё прошло? – выдохнула Холли.

– Отлично. Фредерик быстро заснул и даже не проснулся, когда мы уходили, – доложил Фил. Он заметно нервничал – наверняка потому, что раньше никогда не нарушал правила.

Но ведь это же вредно для здоровья, подумала Холли. Маленькая неразрешённая вечеринка станет для него хорошей тренировкой и пойдёт ему на пользу. Она несколько раз повернула ключ в замке, и дверь в кухню открылась, даже не скрипнув.

Вскоре на кухне запахло корицей, растопленным маслом и молотыми орехами. Настроение было прекрасное, и Холли с Мелиной таскали друг у друга из мисок тесто.

– Мы с мамой тоже всегда пекли печенье, – сказал Пепе, и все притихли: ребята в приюте знали, что его мама уже полгода в тюрьме и выйдет оттуда не скоро.