Двенадцатая дочь

— Безобразие! — фыркнула за спиной Феклуша. — Великий Траян запретил упоминать настоящие имена оперантов в режиме волшебной связи! Это рискованно! Нас могут слышать другие волхвы!

— Нянька приказывает старшему птицебою следить за языком, — произнес я, склоняясь с табурета в сторону спящего Язвеня. — Связь только по позывным! Как поняли?

— «Не понял тебя высокий князь прошу повторить», — бесцветно выдал Язвень.

— Вот олух! — Я поморщился; Феклуша и «боевые жабы» презрительно расхохотались. — Не сметь называть няньку князем!

— «Понял вас хорошо нянька прошу простить исправлюсь», — выдал в ответ Язвень и, кряхтя, перевернулся на другой бок. Жестким коленом задел спящего Мяу под зад; Мяу вздрогнул, поморщился и, не просыпаясь, выпалил:

— «Челенгур-веленгур зачем ты меня закопал? Я верну тебе десять наложниц!»

— Что сие значит? — озадаченно поинтересовался я. Феклуша растерянно пожала смуглыми плечиками:

— Это он, видимо, чужие разговоры подслушивает. На смежных частотах. Довольно редкая способность — оказывается, у вашего мальчика хороший пси-потенциал…

Она привстала с лавки и, осторожно протянув длинную босую ногу, вторично толкнула Мяу под зад. Мальчонка снова дернулся всем телом — очевидно, переключился на другую волну:

— «Милая Ягуся приходи лапуся от любви трясуся…» — негромко, на одной ноте, затараторил юный медиум. — «Прилетай ко мне зазноба поспевает в печке сдоба…»

— Колдуны флиртуют, — вздохнула Текила. Очередной удар стройной ножкой оказался более точным. И эффект превзошел все ожидания:

— «Гугней гугней гугней как меня слышишь ответствуй!» — внезапно сказал Мяу, четко и ясно.

— Ой, — громко сказала Феклуша и вытаращила прекрасные глаза.

— Тихо! — прикрикнул я; все разом смолкли, в ужасе глядя на юного тенетника. А тот, помолчав несколько секунд, сухо кашлянул и произнес:

— «Глупец замолчи прекрати называть мое имя ибо услышать нас возможет некий чужак зови меня „щукой“ как велено».

Еще мгновение — и ответ:

— «Трус ты гугней я всегда говорил это».

Я не выдержал — улыбнулся:

— Это же… ха-ха. Если я правильно понял, это куруядовы ассистенты переругиваются в эфире. Неужели наш милый Мяу… нащупал их волну?

— Редкая удача! — восторженно прошептала Феклуша, вся подбираясь на лавке, как пантера перед прыжком — О чудесный подарок судьбы! Я немедленно сообщу хозяину… Теперь мы сможем перехватывать все переговоры противника! Никто, слышите — никто не должен прикасаться к этому мальчику!

Она вскочила с лавки — тряхнула смоляными волосами:

— Он присосался к сновидениям вражеского связного! Замолчите все! И не двигайтесь! Не вздумайте случайно разбудить юного камарадо

— «Щука кличет упрямого стерха», — снова заговорил Мяу. — «Щука кличет стерха отвечай мне стерх».

Сказав сие, финский паренек почесался во сне, шумно вздохнул… Наконец, выдал ответ «стерха»:

— «Что тебе трусливый гугней оставь меня еще много времени до начала наших забав».

Я удовлетворенно кивнул: «щука» — это младший жрец Гугней, ответственный за северную группу магов-учеников. В задачи его подопечных входит, насколько я помню, уничтожение повозок, на которых с севера приедет Метанка с телохранителями. А собеседник Гугнея — командир южной группы «комсомольцев», младший жрец Азвяк. Он же — «стерх».

— «Ты упорствуешь стерх глупо упорствуешь называя меня по имени посему я вынужден донести наезднику о твоем самоволии ты упорный осел!»

Бедный Мяу ухитрился выпалить эту фразу на одном дыхании — и с видимым наслаждением замолк. Потом снова почесался и слабо улыбнулся во сне. Видимо, в эфире наступила временное затишье — опоенный спящий мальчик мог немного отдохнуть.

— Любопытный диалог, — сказал я. — Интересно, кто такой «наездник»…

— Я думаю, это Куруяд! — быстро сказал Неро. — Или первый помощник его — Браздогон, — откликнулась Феклуша. — Скоро узнаем… Скорее всего через несколько минут у них будет новый сеанс связи.

Отлично. А мы пока продолжим перекличку — я снова повернул лицо к волшебным блюдцам на стене:

— Кто у нас следующий? Почему эти два блюдца совершенно черные?

— Это полозы, о грандиозный коррехидор, — услужливо подсказала вила Фекла. — Они лежат в земле… Поэтому пока нет изображения.

Ясно. Взгляд мой скользнул правее — следующая пара магических тарелочек слабо лучится голубовато-зеленым светом: какие-то светлые пятна видны сквозь колеблющееся кружево водорослей. Прицепившись к зомбированной русалке, длинные обнаженные тела вяло побалтывают ногами в глубине — это Стыря и Шнапс, наши водяные. Дальше по порядку — я удивился — сразу четыре экранчика с совершенно одинаковым изображением. Что-то желто-коричневое, с резкими трепещущими тенями… Постойте. Ведь это интерьер моей землянки! А черный человек с белым лицом — это же я сам…

— Вот блюдечко — мое блюдечко, о колоссальный коррехидор! — Феклуша коснулась пальчиком одного из одинаковых экранов. — А здесь, в колбе, — моя кровь… видишь, какой благородный цвет… Это цвет революционной страсти, цвет ненависти к подлому Чуриле!