Дверь к смерти (сборник)

В квартиру я был впущен тем самым мужчиной, который вышел из дома Уиттенов с черным саквояжем в руке. Теперь, вблизи, мне удалось рассмотреть его получше. Я приметил седину в волосах, нетерпеливые серо-голубые глаза, широкий рот и загнутые вниз уголки полных губ. За спиной доктора я узрел просторную комнату, в которой за карточными столиками сидели мужчины и женщины.

– Прошу за мной, – сурово промолвила моя жертва и двинулась вперед.

Проследовав по коридору, Катлер открыл дверь, и мы оказались в небольшой комнате, стены которой были заставлены книжными шкафами. Кроме того, в ней стояло три кресла, диван и письменный стол, занимавшие практически все свободное пространство.

Закрыв дверь, он повернулся ко мне и осведомился, еще более резко:

– Чего вам?

Бедолага не понимал, что я уже получил половину того, что хотел. Впрочем, избежать моей ловушки мог только большой хитрец.

– Меня зовут Арчи Гудвин. Я работаю на Ниро Вульфа.

– Кто вы такой, мне ясно. Чего вам надо?

– Мне поручили встретиться с миссис Уиттен. Паркуясь, я увидел, как вы выходите из ее дома. Человек вы достаточно известный. Поэтому я вас сразу узнал, – решил я немного польстить врачу. – Я наведался в особняк. Мне разрешили подняться наверх, в спальню миссис Уиттен, и немного потолковать с ней. И она, и ее сын сказали, что у нее пошаливает сердце. Но как такое может быть? Всем известно, что она в прекрасной форме и никогда ни на что не жаловалась. В своем возрасте она играет в теннис и спокойно поднимается к себе в спальню по лестнице. Все знакомые восхищаются ее крепким здоровьем. Но помилуйте, когда я увидел ее лежащей в постели, она была бледна как смерть. Краше в гроб кладут! А эти глубокие протяжные вздохи! Я, конечно же, не врач, однако насколько мне известно, эти два симптома – я говорю о тяжелом дыхании и мертвенно-бледном цвете кожи – обычно свидетельствуют о серьезной кровопотере. Речь идет о пинте крови – не меньше. У нее ведь не кровоизлияние в сердце?

У Катлера заиграли желваки.

– Состояние моей пациентки не вашего ума дело. Скажу только, что миссис Уиттен пережила сильнейшее потрясение.

– Да, я в курсе. Но поймите меня правильно, я частный детектив и по роду своей деятельности часто наблюдал людей, потрясенных смертью близкого человека. Они выдавали самую разную реакцию, но такую, как у миссис Уиттен, я вижу впервые. Ну ладно еще мертвенная бледность, но как объяснить учащенное дыхание и глубокие вдохи? В проблемы с сердцем мне как-то не верится. – Я покачал головой. – Кроме того, если дело только в сильнейшем нервном потрясении, почему вы согласились меня принять, когда консьерж передал вам мои слова? Зачем впустили к себе в квартиру и привели в эту комнату, чтобы поговорить без свидетелей? Кстати, мы дошли до той стадии, когда вам надо либо выставить меня вон, либо предложить мне сесть.

Врач не сделал ни того ни другого. Он молча испепелял меня взглядом.

– Слушайте, – не отставал я, стараясь говорить как можно дружелюбней, – давайте вместе поразмыслим. Допустим, приехав в особняк, вы обнаружили, что миссис Уиттен ранена и потеряла много крови. Вы сделали все, что полагается, а потом она попросила вас никому ни о чем не рассказывать. Вы решили пойти у нее на поводу и не ставить в известность полицию, хотя это ваша прямая обязанность. Как правило, это не создает для медика особых затруднений. Ежедневно сотни врачей информируют о подозрительных ранениях представителей закона. Причем у нас тут особый случай. Мужа миссис Уиттен убили – зарезали ножом. В убийстве обвинили некоего Помпу – обвинили, но пока не осудили. А что, если Уиттена убил один из тех, кто прятался в столовой? Почему бы и нет? В распоряжении убийцы было целых полчаса, которые Помпа и миссис Уиттен провели в гостиной за беседой. Эти пятеро человек сейчас в доме миссис Уиттен. Двое из них там живут. Допустим, что-то побуждало преступника убить также хозяйку особняка и сегодня он попытался это сделать. А теперь допустим, что завтра или послезавтра убийца повторит попытку и на этот раз у него все получится. Как вы будете себя чувствовать? Как сможете жить дальше с мыслью, что знали о покушении на ее жизнь, но предпочли смолчать? Что станут думать о вас, когда вся история выйдет наружу? А о случившемся непременно узнают – уж будьте в этом уверены.

– Вы рехнулись, – прорычал Катлер. – Это же ее родные сыновья и дочери!