Дверь с той стороны. Исток

Карский, конечно, мог бы ответить. Если у вас и нет конкретного предложения, всегда можно отделаться словами, не сказать, по сути дела, ничего, но сделать это так, чтобы собеседнику казалось, что он получил исчерпывающий ответ, и его вина, если он не сумел разобраться в нем до конца. Нет, ответ можно было найти, и если бы все зависело от этого ответа, администратор давно извлек бы из памяти формулировку - одну из пригодных на все случаи жизни, вроде «Ну, вы несколько осложняете вопрос» или «Нам проблема не представляется столь серьезной» или, наконец, «Вы понимаете, что я сейчас не имею возможности посвятить вас во все детали» и тому подобное. Но беда заключалась в том, что ответ ничего не решал, потому что в нормальной обстановке он означал бы, что все остается без изменений - а сейчас как раз и нельзя было оставить все так, как оно шло, нельзя было положиться на естественный ход событий: администратор понимал, что это привело бы к гибели.

Подготовленный к руководству в больших масштабах, Карский хорошо знал, что главное - это сформулировать лозунг, поставить цель, к которой людям хотелось бы стремиться. Насколько и в какие сроки эта цель достижима - другое дело. Но то, чего хотели люди тут, на Ките, к чему единственно могли они стремиться - возвращение в систему Человечества - было уже испробовано, испробовано поспешно, суматошно, бездарно - и не удалось. Цель была дискредитирована, и лозунг не имел бы успеха. И виноват, по сути, он сам: приди он к руководству раньше, он не позволил бы испортить то единственное, что следовало разыгрывать медленно и обстоятельно, растягивать на месяцы и годы, исподволь приучая людей к тому, что достижение цели может отодвигаться все дальше, что жить вместе придется, быть может, очень долго, что, кроме основной работы, направленной на достижение цели, надо заниматься и мелкими повседневными делами. И люди жили бы, и повседневные дела постепенно вытесняли бы из памяти главное, а основная цель отодвигалась бы, неуловимая, как горизонт. Но люди поспешили, не подумав о возможной неудаче, и теперь призывать их было не к чему.

- Прошу вас об одном, - сказал Карский наконец. - Думайте. Ищите. Не может быть, чтобы мы, все вместе, не нашли смысла, не нашли цели своего бытия!

Петров искал. Но не цель. Цель он нашел.

- Хотелось бы посоветоваться с вами, капитан.

- Сейчас буду в вашем распоряжении.

Устюг отдал инженеру распоряжение проконтролировать, как идет восстановление энергетического резерва после аварийных расходов. Затем повернулся к инспектору.

- Прошу извинения, что заставил ждать.

- Служба прежде всего. Я-то знаю.

Капитан кивнул.

- Слушаю вас.

- Меня интересует вот что: можно ли, хотя бы с определенной вероятностью, установить причину аварии?

Капитан помолчал. Они глядели друг на друга в упор, и ни один не отвел глаз.

- Почему это заинтересовало вас?

- Потому, что закон запрещает наносить вред нашему миру.

Капитан пожал плечами.

- Вы не станете отрицать, - сказал инспектор, - что это событие привело к определенным положительным результатам - пусть и на краткое время.

- И что же?

- Такие результаты достаточно умный человек мог бы предвидеть заранее.

- Кого вы имеете в виду?

- О, никого в частности - пока. Но закон требует…

- Но раз это, действительно, повлияло на людей в лучшую сторону?..

- Если закон можно нарушать безнаказанно - что это за закон?

Капитан криво усмехнулся.

- Ну что же. Если это вам нужно… Какая степень достоверности вас устроит?

- Не понимаю.

- Дать исчерпывающее объяснение мы пока не в состоянии. Наш опыт тут помочь не может. Так что пока можно говорить лишь о предположениях.

- Для начала неплохо, - сказал инспектор. - Особенно, если эти предположения выглядят убедительно.

- Как раз точные предположения не всегда выглядят убедительно.

Он поглядел в потолок, потом снова перевел взгляд на инспектора.

- Могу совершенно точно сказать одно: я не устраивал этой аварии. Но и подозревать кого-то другого у меня нет оснований.

- Жаль, - откровенно сказал инспектор. - Ведь если бы мы предположили, что виновником был именно человек, а не просто, скажем, естественная усталость металла или еще что-то такое, то можно было бы ожидать повторения такой аварии.

- Скажите откровенно, инспектор: чего вы хотите?

- Как и все - спастись и спасти других. Прежде всего - других.

- Спасти, охранив от предполагаемого злоумышленника?

Инспектор искоса посмотрел на капитана.

- Итак, вы совершенно исключаете умысел?

- Да.

- А я обязан предполагать его.

- Ничем не могу помочь.

- Что ж, - сказал Петров. - Я справлюсь и сам.

- Нет, Верочка, - сказала Зоя, пытаясь выглядеть если не здоровой, то по крайней мере бодрой. - Мне куда лучше. Не волнуйтесь и не тратьте на меня времени.

- Я посижу, - сказала Вера. - Можно?

- Хорошо, будет веселее. Хотите - поговорим о чем-нибудь? Расскажите, что делается у нас. Сколько я уже - неделю?..

Вера уселась, как она любила - на брошенный на пол коврик, обвила колени руками, полузакрыла глаза.

- Вы? Десять дней. Похудели страшно…