Дверь с той стороны. Исток

- Готов, - кивнул штурман. - Но это будет путь через мои мысли, и значит, идти мы будем по Истоку - не по дикой планете, а по миру великой цивилизации.

Командир промолчал.

- Что такое цивилизация? - спросил штурман. - Машины? Нет. Цифры доходов? Нет. Цивилизация, иными словами, культура проявляется, я считаю, прежде всего в двух вещах: в отношениях между людьми и в отношениях людей с природой. Ты знаешь, командир, когда я окончательно поверил в то, что это Исток? Когда мы там, у ручья, увидели людей. Раньше лесу не хватало чего-то, как полотну недостает подчас одного-единственного мазка, чтобы стать произведением искусства. Люди были этой отсутствующей деталью. Когда я увидел их, мне стало ясно, что лес этот не мог жить без людей, и надо было обладать уж очень большим предубеждением, чтобы не понять этого сразу же. Но вначале мы были настроены на иную волну, и лишь надышавшись этого воздуха и наслушавшись птиц, поняли, что все это великолепие не просто необходимо людям - оно создано для людей, и создано людьми: создать такой лес, право же, не легче, чем выстроить город, а куда труднее. Мы ушли в чащу, оставив корабль возвышаться посреди выжженного круга. А ведь на Гиганте никому из нас и в голову не пришло остаться, погрузиться в мир всеобъемлющей техники, умной, тончайшей… Тончайшей, но не значит ли это, - перебил штурман сам себя, - что техника, истончившись, становится невидимой, а на местах, которые она занимала, находясь на уровне механических динозавров, веет ветерок и растут леса? И климат здесь, конечно же, это регулируемый климат, да и все остальное устроено так, чтобы помогать человеку жить естественной жизнью - мыслить и творить.

- Сидя на деревьях? - перебил его Стен.

- Качество сиденья вряд ли когда-либо определяло уровень мышления, - усмехнулся штурман. - Можно и на дереве. Можно и мыслить, прогуливаясь, как делали это в садах, посвященных Академу, - и, честное слово, этим занимались вовсе не худшие мыслители человечества… Все относительно, инженер, но вспомни: люди мыслили глубоко и открывали великие истины, ничего не зная об огромных скоростях передвижения, о синтетиках и даже об электрическом освещении. Другое дело, что тогда заниматься этим могли единицы, а большинство были рабами; но на то и нужна техника, чтобы рабом не был никто, а мыслить и открывать мог каждый. И когда это настало, то самой первой мыслью, думается мне, было рассуждение о пользе умеренности. Потому что человек становится хозяином своих потребностей не тогда, когда стремится насытить их до конца - такого конца нет, потребности, желания растут быстрее, - но когда ограничивает их, сказав: это необходимо, а без того я обойдусь. Я уверен, что именно так сделали тут.

- И оделись в шкуры?

- Ах, вот что смущает вас… Шкуры. А переносящиеся по воздуху города?

- И все же дикари были. И античные фаланги…

- Да. Но ведь мы ничего не знаем об этом мире! Может быть, это всего лишь ритуал. Может быть, юноши занимались историей. Мало ли что может быть; но почему мы хватаемся за внешние признаки, удивляющие нас своей необычностью, и не стремимся заглянуть поглубже?

- Погоди. - На этот раз вмешался командир. - Не стремись сразу на глубину. Мы можем не поспеть за тобой. Итак, по-твоему, планета-лес? Планета-сад? А жилье? А лаборатории? Еда, питье? Энергия? Ведь для одной лишь регулировки климата в планетарном масштабе нужны неисчислимые ее количества!

- Конечно! - убежденно ответил штурман. - Но не всегда для производства этой энергии будут нужны гигантские централи. Может быть, часть их ушла в недра, но главное, по-моему, в другом… Иногда воду приходится поднимать по ведерку. Но если рядом бескрайний океан, нужно только пробить канал, и она хлынет потоком, который перетаскать ведрами было бы немыслимо и десяткам поколений. Надо только уметь пробить этот канал. Они, наверное, научились. А тогда - к чему создавать вещи на века? Грубо говоря, пространство набито всем, что нужно человеку, надо только затратить энергию, чтобы извлечь оттуда атомы и выстроить их в нужном порядке. Обладай я этой энергией - и я построю дом тут же, сейчас же, если он мне понадобится. Но он не понадобится… Нам трудно примириться с этим - мы слишком привыкли, поколениями приучены спать на пластике. Но это не значит, что такова природа человеческая… Нет, на века пусть создаются произведения мысли: вот то, без чего человечество и вправду не может жить!

- Назад к природе, - иронически сказал Мозель. - Вот как это называется. Но это уже было, штурман. Давно!

Штурман улыбнулся.

- Нет, - сказал он. - Зачем же так? Не назад. Вперед к природе - таков лозунг. Вперед!