Дверь с той стороны. Исток

Они сидели в каютах или шатались по саду, медленные и сумрачные. Внизу, в бывшей туристской палубе, приборы Карачарова понемногу покрывались тончайшим слоем пыли. Все кончилось, все было потеряно. Переход от надежды к безнадежности тяжелей перехода по бесплодной пустыне, хотя и совершается порой намного быстрее.

В этот поздний час Нарев мог ожидать всего, что угодно - только не того, что Мила окажется в его каюте. Она была одета кое-как - видно, уже ложилась, но какая-то мысль заставила ее вдруг прийти сюда. Может быть, она даже не понимала как следует, что делает - взгляд ее был отсутствующим, выражение лица - растерянным. Во всяком случае, так показалось путешественнику, который и сам растерялся.

- Садитесь, друг мой, садитесь…

- Я? Зачем? Ах, да… Нарев!

- Говорите, я вас слушаю.

- Что происходит? Что с нами станет?

- Не унывать, друг мой, только не унывать! Будем искать… мы найдем возможности.

Вряд ли смысл слов дошел до нее: она была слишком занята своими мыслями и даже не рассчитывала на ответ.

- Скажите - почему? - Выражение ее лица стало брезгливым. - Подумайте, это же страшно… Ах, что я… Разве такой костлявый урод, из одних углов, вечно растрепанный, небритый или недобрившийся, постоянно глядящий куда-то выше тебя - разве он в состоянии спасти нас?

Такая ненависть была в ее голосе, что Нарев опешил.

- Вы несправедливы, Мила. Он…

- Молчите! И он еще ходит с таким видом, словно не он нам, а мы ему нанесли смертельную обиду!

Нарев глядел в потолок. Потом, почувствовав требовательный взгляд женщины, перевел глаза на нее.

- Нарев… вы меня любите?

- Да, - ответил он без колебаний.

- Вы обещали: если никто другой не спасет, это сделаете вы. Сделаете это! Я… Вы будете для меня всем! - Она говорила горячо и, кажется, искренне, плакала и одновременно попыталась улыбнуться. - Я сумасшедшая баба, верно? Но я не могу без сына… Придумайте что-нибудь, Нарев, верните нас на Землю!

Нарев усадил ее. Не было времени раздумывать, прикидывать. Ему самому вовсе не хотелось спешить на Землю: были другие варианты, более интересные, а жизнь на корабле, как он убедился, во многих отношениях была лучше, чем земная. Далась им эта Земля, - подумал он не без досады. Но для Милы он мог решиться и на что-нибудь посерьезнее, чем простой нажим на капитана. Она хочет - что ж, он сделает все. Ей плохо без Земли - значит капитану придется лететь к Земле, хочет он того или не хочет.

- Я понял вас, - сказал он. - Верьте: не пройдет и нескольких дней, как мы уже будем на пути домой. А сейчас идите спать. Отдохнете, успокоитесь… И будьте уверены: я вас не подведу.

Мила, словно очнувшись, внимательно посмотрела на него, потом на себя, чуть покраснела, попыталась оправить туалет, улыбнулась - уже осмысленно, чуть иронически.

- Спасибо, - сказала она. - Я буду ждать.

Нарев кивнул, провожая ее к двери.

Он медлил, не начиная разговора: ожидал, пока Вера оставит их вдвоем. Но девушка, кажется, не собиралась. Нарев вопросительно посмотрел на администратора; сидевший в глубоком кресле администратор едва заметно покачал головой:

- Она может остаться. Как врач, - сказал он.

Нарев протяжно свистнул - мысленно, конечно.

- Хорошо. Администратор, я обращаюсь к вам, как к полноправному и полномочному представителю верховного органа Федерации…

Не так он начал, не так. Он обращался к администратору, а того здесь не было. Не было полномочного и полноправного представителя Совета Федерации: человек этот погиб много недель назад, пытаясь достичь Земли на катере. А здесь, в госпитальной каюте, находился человек среднего возраста - того возраста, когда об ушедших годах уже начинают сожалеть, когда организм все чаще напоминает, что он не вечен, и когда то, что происходит нынче с тобой или рядом с тобой ценится уже выше, чем все, что может произойти в будущем. Совсем с другим человеком разговаривал сейчас путешественник Нарев…

Карский не сказал этого вслух, лишь прикрыл на миг глаза. Потом перевел взгляд на Веру, ставшую так, чтобы он мог ее видеть, и едва заметно улыбнулся ей.

- …Вы представитель Совета и вам принадлежит право отдавать здесь, на борту корабля, приказы и распоряжения, обязательные для всех, включая капитана. Прав я, администратор, или в моих рассуждениях ошибка?

Карский с удовольствием не стал бы отвечать на этот вопрос. Но ответ возник рефлекторно, как если бы он был не человеком, а справочником, и кто-то запросил нужную информацию:

- Власть на корабле осуществляет капитан. В исключительных случаях член Совета может отдавать приказания, и, таким образом, принять на себя власть и ответственность. - Он помолчал. - Конечно, лишь в исключительных случаях.

- Сейчас, я полагаю, именно такой случай. Вы должны приказать капитану совершить переход к Солнечной системе.

Администратор поднял брови.

- Разве его нужно убеждать в этом?

- Его надо убедить в том, что пятьдесят процентов риска - не так уж и много. Что рано или поздно все равно…