Дверь (СИ)

Винс схватил его за руку и с силой сжал. Шум в ушах стал вовсе нестерпим, словно ненастроенное радио прямо в уши воткнули. Голова разболелась, требование было только одно:

— Мяса…

Хани поспешно снял рюкзак и зарылся в нём, кажется, на его лице даже отразилось некое подобие облегчения, будто это была самая нормальная просьба в сложившейся ситуации.

— Сейчас-сейчас… а то весь день на ногах, свежий воздух он… это… пробуждает аппетит… тебе чего дать?

— Без разницы… — просипел Винс, вновь зажмурившись.

С глазами творилась какая-то несусветная хрень, а не просто банальные красный-синенький-зелёненький… Всё светилось и искажалось, в висках звонил набат.

Щёлкнула открываемая банка с консервами…

Нос пощекотал вожделенный запах мяса. Свинина.

Ну он же просил кролика. Упрямый мальчишка….

Винс успокоился, когда опустошил три банки и прикончил бутылку воды. Выдохнул и виновато покосился на Хани. Тот сидел напротив с невозмутимым видом. Да, мало ли кто и как психует… Винс был несказанно ему благодарен за это.

Наваждение, наконец, отступило. К этому моменту на кладбище уже опустилась темнота, голоса леса вновь изменились, тишина прерывалась хищными шорохами и одинокими вскриками ночных птиц, от которых душа сбегала в пятки. Могилы заволакивал туман. Вот это было не по погоде…

— Ну и чего мы сюда припёрлись? — прочистив горло, спросил Винс, нервно вглядываясь в подступающую ночь и будто ожидая, что вот-вот увидит призраков людей, павших от мора. — Бродить среди могил в темноте?

— Знаю-знаю, но какой у нас выбор? Надо найти ребят и валить отсюда. Ты говорил, где-то за кладбищем есть поместье, они могут быть там. Эх, такое местечко можно было б и под охрану взять.

— Да уж. Не ожидал, что тут всё так запущено. Может, поместье сохранилось лучше. Вообще-то здесь закрытая территория. Государственная.

— Только сторожей не видно… Слушай, Винс, ты правда… ничего не помнишь?

Винс вздрогнул. Снова этот вопрос. Он ничего не говорил…

— Что не помню?

Хани раздосадовано закусил губу. От него сквозило настоящим отчаянием.

— Чего я не помню? — с нажимом повторил Винс.

— Того, кто ты есть…

Винс фыркнул:

— Это-то я прекрасно помню, и имя, и фамилию…

— Только не вздумай называть их здесь, — резко перебил его Хани, чем удивил ещё больше. — Создатель, мы тебе уже столько раз говорили… всё без толку… Не понимаю, почему, — вздохнул Хани.

На задворках сознания вновь появился шум. Тёплое дыхание в затылок, ощущение обнимающего мрака, по сравнению с которым никакую ночь нельзя назвать достаточно тёмной. И этот мрак комфортно разлёгся у него за спиной, положив морду на плечо…

От хриплого и без шуток зловещего карканья душа свалилась в пятки и там задрожала. На крышу склепа сел здоровенный ворон, перебрал ногами, поползав по краю вправо-влево, и снова оглушительно каркнул, расправив крылья.

«Стоп, это же он был у остановки!»

— Это всё твоя вина! — крикнул ему Винс. — Это всё ты! Зараза!

Он погрозил птице кулаком, ворон не просто закаркал, заскрежетал. Звук этот пилил уши и неприятно щипал кожу — захотелось сжаться или поскрести себя, лишь бы прогнать навязчивое ощущение.

— Из-за него мы сбились с дороги, — повторил Винс. — Слышь, сволочь! Выводи нас обратно!

Ворон склонил голову набок. Выглядело так, будто он смеялся над заблудившимися бедолагами.

— Нечего зырить, не то поймаю и начну ощипывать, — пригрозил Винс.

Хани в ужасе переводил взгляд с него на птицу.

Ну же, подходи, пернатый.

Ворон подпрыгнул и взлетел, Винсу показалось, что он снова кинется на него, но птица пересекла разрушенную временем аллею и взгромоздилась на ветку сухого дерева, стоявшего немного на отшибе. Снова громко каркнула.

— А что ещё ты можешь рассказать об этом графе? — спросил Хани, боязливо таращась на надгробия, видневшиеся шагах в двадцати.

— Сейчас не время для урока истории.

— Напротив… Может, есть что-то важное? Что там про поветрие?

— Это слухи. Много оккультных слухов. Будто бы он поставлял монарху всякие яды… Закончил он плохо. Крестьяне и рабочие верили, что он с нечистой силой связан и что все смерти на его земле тому в подтверждение, вот и подняли восстание. Расправа была жестокой… Чёрт побери, даже его призрак померещился…

Хани перестал дышать. Ворон за их спинами загремел хриплым набатом. Винс невольно поёжился и покосился на него.

— Уходим… сейчас… — прошептал Хани. — Он идёт… Нет, они идут…

Винс хотел отшутиться, но глянул вперёд и почувствовал, как по спине бежит волна холодных мурашек.

Между надгробьями маячили тени. Покачиваясь, они шли к ним, а с ними стенания. Ворон орал, как сумасшедший.

Винс вскочил. Глазам он не верил, но…

На них словно дышала могила. Туман затянул кладбище и полз на них. Он был похож на подол пышного платья… Вот лицо, высокая шея торчит из воротника, талия стянута корсетом и похожа на рюмку… А рядом ковыляет мужчина в пиджаке с длинными фалдами… В цилиндре, с горящими глазами…