Дверь в лето

– Ты дашь мне сказать? Никто не знает, как это происходит – даже теоретически это невозможно. Это не представляет даже научной ценности. Перемещение во времени – просто побочный продукт исследования нуль-гравитации. Потому оно и засекречено.

– Черт возьми, но ведь нуль-гравитацию рассекретили!

– Ну и что из этого? Если бы перемещению во времени нашлось коммерческое применение, его бы тоже рассекретили. А теперь – заткнись.

Не то, чтобы я его послушался. Однако, перескажу все без моих реплик.

Когда Чак учился на последнем курсе Колорадского Университета, он подрабатывал на должности лаборанта. Сначала он работал в лаборатории, занимавшейся низкими температурами, но потом Университет занялся разработкой выводов Эдинбургской теории поля и выстроил в горах большую физическую лабораторию. Шефом Чака был профессор Твишелл, доктор Хьюберт Твишелл. Он упустил Нобелевскую премию и поэтому остервенел.

– Твиш решил посмотреть, что будет, если попробовать поляризовать гравитационное поле. Ничего особенного не случилось. Насмотревшись вдоволь, он отошел к компьютеру обработать результаты опыта. Компьютер выдал такое, от чего у Твиша вылезли глаза на лоб. Мне он, естественно, ничего не показывал. Потом он положил в камеру два серебряных доллара, – тогда они были еще в ходу – и велел мне пометить их. Затем нажал кнопку, и доллары исчезли.

– Конечно, это было свинство с его стороны, – продолжал Чак, – выкидывать подобные фокусы на глазах у парнишки, которому деньги доставались с таким трудом. Но он казался довольным, я, впрочем, тоже – ведь мне платили повременно.

Спустя неделю одно из колесиков прикатилось назад. Только одно. Но еще раньше случилось вот что. Шеф ушел домой, а я прибирался в лаборатории и вдруг обнаружил в испытательной камере морскую свинку. Ни у нас в лаборатории, ни поблизости никакой живности не водилось. Я взял ее и понес к биологам. Они пересчитали свой зверинец, но дефицита не обнаружили. Я взял зверушку домой, и вскоре мы очень подружились.

После того, как доллар вернулся к Твишеллу, он начал работать так, что забывал бриться. Однажды он затребовал у биологов двух морских свинок. Одна из них показалась мне ужасно знакомой, но разглядеть ее как следует я не успел – Твиш нажал кнопку, и обе исчезли.

Через десять дней одна из них – та, что не походила на мою – вернулась, к вящей радости Твиша. Потом из департамента безопасности явился один хмырь, типичный полковник, хотя и называл себя профессором ботаники. Военный до мозга костей… и Твиш ничего не смог с ним поделать. Так вот, этот полковник живо посадил нас под колпак – установил режим секретности, дал всем по статусу, взял подписку о лояльности. Похоже, он возомнил, будто напал на величайшее стратегическое открытие со времен Цезаря. Он думал, что с помощью установки Твиша можно будет выигрывать проигранные сражения, побеждать врага за день до битвы. А противник так и не поймет, в чем дело. Конечно, он был псих, с головы до ног… и светилом стратегии он не стал, как ни пытался. А секретность, насколько я знаю, так и осталась. По крайней мере, открытых материалов я не видел.

– Мне кажется, – перебил я его, – это могло дать некоторые военные выгоды. Можно взять напрокат у времени целую дивизию. Хотя, постой, здесь есть одно «но». Вы посылали во времени парные предметы. Значит, нужны две дивизии: одна идет в будущее, другая – в прошлое. Таким образом, одна дивизия теряется полностью… и я уверен, что есть более дешевые способы выиграть сражение.

– Ты прав, хотя кое в чем ошибаешься. Вовсе не обязательно брать пару дивизий, пару морских свинок или пару чего бы то ни было. Оперировать нужно с массами. Можно взять дивизию солдат и груду валунов того же веса. Действие равно противодействию, как гласит третий закон Ньютона.

Он снова начал чертить на столе.

– Произведение массы на скорость равно произведению скорости на массу… На этом принципе основан полет ракеты. Формула путешествия во времени выглядит похоже: произведение массы на время равно произведению времени на массу.

– Так в чем дело? Валуны подорожали?

– Пораскинь мозгами, Дэнни. Ракета движется в одну сторону, газы – в другую, а в какой стороне лежит прошлая неделя? Покажи пальцем. Попробуй. И как ты узнаешь, которая из масс отправится в будущее, а которая – в прошлое? Такое оборудование практически невозможно отладить, правильно его сориентировать.

Я замолчал. В хорошеньком же положении окажется генерал, получив вместо дивизии кучу гравия! Неудивительно, что экс-профессор так и не стал бригадным генералом.

Чак продолжал:

– Эти две массы можно представить в виде пластин конденсатора, несущего определенный заряд времени. Сближаем их… Чвак! – и одна из них оказывается в прошлом. Но мы никогда не узнаем, какая из них где. И что хуже всего – ты не сможешь вернуться.

– Что? Да кто же захочет возвращаться в прошлое?