Дверь в стене тоннеля

Он внимательно посмотрел ей в нафабренные глаза. Ничего глаза: светло-карие зрачки с темно-зеленым ободком. Носик тоже ничего, только высоко срезанный, немного смешной. Уголки губ недокрашивает, чтобы рот не казался таким широким. Широковат малость. Привыкнуть можно… Захватить бы ее завтра в Хотьково. Хоть кого – в Хоть-ково…

– Вернется Махалин, и сыграем отвальную. А пока, если не возражаешь, по бокальчику шампанского? Ценный подарок обмыть?

– Шампанское не пью. Дамский напиток. Расслабляет сильно.

– А я водку на дух не переношу. Вот и не спились мы с тобой, Татьяна, характерами.

Глава третья. Зачем одноногому велосипед?

Он вошел в церковь, перекрестился с порога на алтарь и сразу же прошел в правый неф к большому киоту с иконой Святителя Николая. Еремеев склонил голову перед ликом Чудотворца и, как всегда, поблагодарил его за чудесное свое спасение под Салангом, когда БТР, подброшенный итальянской миной, завис передними колесами над пропастью, покачиваясь, как чаши весов…

– Святый старче, ты так часто спасал мою жизнь, что я давно израсходовал свой запас счастливых случайностей. Не смею тебя больше просить ни о чем. Тем паче о такой ерунде, с которой приходится начинать жизнь заново…

Право, бессовестно было беспокоить дух святого скоропомощника с просьбами о содействии в открытии мастерской по ремонту велосипедов в заштатном подмосковном городе Хотькове. Но именно с этого и хотел начать новую жизнь Еремеев. Прежнее, еще с мальчишеских времен, хобби – ремонтировать велосипеды, собирать из старых брошенных рам и колес новые машины, обещало стать второй профессией, точнее, третьей, если первой считать медицину. И куда более прибыльной, чем те, что перепробовал до сих пор Еремеев. Даже в весьма обеспеченные годы Олег отводил душу, после экспертных выездов на места убийств и исследования трупов, возней со старыми «старт-шоссе» или «туристами», а то и вовсе с допотопными «лендроверами», найденными в хотьковских сараях, на чердаках или на свалках. Отлаженные, смазанные, покрашенные свежей эмалью «велики» он дарил племянникам, друзьям, а один трофейный немецкий «адлер», восстановленный со знанием дела, у него купил немецкий турист за сто марок.

Светлое будущее рисовалось теперь Еремееву так: свою московскую однокомнатную квартиру он сдаст какому-нибудь иностранцу долларов за триста, а сам переедет в отцовский рубленый дом, где в большом сарае уже была устроена довольно сносная слесарная мастерская. На вырученную валюту получит лицензию, приобретет настольный токарный станочек (неосуществленная отцовская мечта) и сварочный аппарат и накупит все необходимые запчасти на велорынке в Сокольниках. Работать будет в паре с одноногим майором-афганцем, которого оперировал когда-то в Кандагаре и который, волею судеб, поселился в том же самом благословенном Хотькове на соседней улице. Тимофеев, так звали бывшего майора, был по военной профессии танкистом и понимал толк в «железках». Он же придумал веломобиль собственной конструкции, который они собирались пустить на поток…

«Ты ли это, Еремеев? – спрашивал он теперь сам себя. – Или это не ты хотел стать командиром подводной лодки и ходить на ней подо льдами, как в фильме “Тайна двух океанов”, потрясшим мальчишеское воображение. Ради этого пошел в Нахимовское училище, а потом, начитавшись дневников Амосова, решил стать хирургом экстра-класса. А после Афгана тебя потянуло в розыскную работу, и ты видел себя грозой наркомафии. А еще ты хотел взобраться на пирамиду Хеопса, проплыть под мостом Вздохов в Венеции, увидеть вершины Тибета из окон далай-ламского дворца-Поталы… И вот теперь предел мечтаний – веломастерская в подмосковной глуши.

Ты ли это, Ерема?

Я.

Баста. Навоевался, настрелялся, наездился, насмотрелся…»

* * *

Выйдя из церкви, Еремеев направился к магазину «Зенит», точнее, к велосипедному рынку-развалу, раскидывавшемуся всякий будний день против его витрин. Поглазев на россыпи велосипедных фар, звонков, цепей, кареток, звездочек и изрядно потолкавшись в толпе деловых мужиков, он купил заднее колесо к складному «Аисту» и пару новеньких педалей. Из последних финансовых возможностей наскреб и на кожаное седло, хоть и потертое, но весьма добротное.

Он был очень доволен своими покупками, так как теперь они могли с Тимофеевым докончить сборку второго веломобиля. Первый они продали местному нуворишу за триста долларов. Так что ТОО «Кандагар», которое они зарегистрировали с бывшим майором, имело теперь все виды на жизнь. Тем более что в перспективе маячил заказ от Союза ветеранов-афганцев и общества инвалидов на разработку гоночной велоколяски для безногих спортсменов по типу той, которую придумал для себя отставной танкист и на которой он лихо крутился, взбираясь даже на ступеньки хотьковской платформы.

Резкий клаксон заставил его обернуться. Из голубого «вольво» ему улыбалась знакомая физиономия – рыжий бобрик, золотые зубы, шрам на подбородке: Цикля!

– Садись, подвезу, гражданин начальник!