Двери в никуда

Оделась Танюшка, кстати, сегодня тоже по-простому. Светло-серая футболка, и синие джинсы. Сейчас многие женщины повадились носить джинсы. Ещё бы. «Правильные» джинсы замечательно скрывают дефекты некоторых частей тела. Пока эти дефекты (или части тела?) не превышают определённых размеров, конечно. В танином теле, в принципе, никаких таких особых изъянов не наблюдалось, так что она вполне могла бы подобно леди Годиве фланировать по улицам не только без джинсов, а и вообще без ничего. Гм… До первого перевозбуждённого мужика.

Татьяна не дала мне долго сокрушаться по поводу её хвостика, и размышлять над особенностями строения её тела:

— Я готова. Вставай. Нас ждут великие дела.

— Ты уже говорила — буркнул я, с сожалением расставаясь с уютным креслом.

— Ну и что? — парировала Таня. — Они всё ещё нас ждут. Но вечно ждать не будут. Так что нужно поторопиться.

— Работа не волк, — глубокомысленно заметил я, следуя за хозяйкой в прихожую.

— Вот именно. Ни за какого волка столько не заплатят…

— Ну тогда придётся поспешить, — согласился я с таким неотразимым доводом, и, войдя в прихожую, уставился на лежащий на тумбочке у массивного старинного зеркала… Ларец? Или как ещё можно назвать это нечто, размерами со средний дипломат, у которого верхняя крышка была откинута крышка, а под ней…

Под ней на красном бархате лежали два… Как бы их назвать… Венца, что ли? Причём это явно были «Он» и «Она». «Он» — массивный золотой обруч с большим рубином. И «Она» — изящная диадема, украшенная драгоценными камнями, сильно смахивающими на бриллианты. Почему-то у меня не возникло сомнений, что это все настоящее, а не подделка. Я, словно завороженный, подошел поближе. Возникло неудержимое желание примерить «Его». Казалось, он был создан именно для меня, и все прошедшие с момента своего появления на свет только и ждал нашей встречи… И я был рождён исключительно для этого момента…

Я подошёл к ларцу, протянул руку…

И инкрустированная дорогими породами дерева крышка захлопнулась у меня пред носом.

— Извини. Трогать нельзя, — произнесла Татьяна севшим голосом.

Я удивлённо взглянул на неё. Однако… Выражение «Она изменилась лицом» — это как раз самое то для описания того, что я увидел. Таня взяла шкатулку с тумбочки, и судорожно прижала к груди. Аж пальцы побелели. Вот сейчас скажет: «Моя прелес-с-сть…»

— Извини. Тебе нельзя к этому прикасаться. Не спрашивай, почему. Потом узнаешь, — скороговоркой произнесла она, делая шаг назад, как будто опасаясь, что я сейчас отберу её сокровище. Чувства, охватившие меня при виде венцов, стали быстро сходить на нет, как только Таня захлопнула коробку. Сейчас то, что я только что испытал, казалось каким-то наваждением… А может, это именно наваждение и было?

Таня, осознав, видимо, что я не собираюсь совершать никаких посягательств на ларец, вымученно улыбнулась, и бочком-бочком двинулась к стоявшему в углу прихожей большому шкафу. Достав оттуда лёгкую голубую ветровку, она надела её, при этом умудрившись не выпустить ларец из рук, а затем попросила меня:

— Помоги, пожалуйста, сумки до машины донести.

— Конечно, помогу, — я подошёл к шкафу. В нём под развешенной на плечиках одеждой лежали две дорожные сумки. Одна — тёмная, побольше, и другая — ярко-красная, поменьше. Я наклонился и поднял их.

Ничего себе! Большая сумка оказалась тяжеленной.

— Ух ты! Тяжелая! Извините за нескромный вопрос, девушка, но вот жутко интересно: чего вы это такого в неё напихали? — пропыхтел я. — Кирпичи, что ли?

— Да нет, средства самообороны, — улыбнулась Таня, возвращаясь в нормальное состояние. Времена сейчас опасные, сам знаешь… Так что без пулемёта и пары гранат на улицу и выходить страшно.

— Ну да. «И пара гранат — не пустяк». А ещё там, наверное, газовый баллончик. Литров эдак на сорок. От газовой плиты. Его в случае опасности и открывать не надо. Уронишь маньяку на ногу — и готов инвалид на всю оставшуюся жизнь. Нечего к слабой беззащитной женщине приставать!

— Нет, баллончика не взяла, — Таня улыбнулась шире. — В сумку не поместился.

— И слава богу! Я бы тогда точно надорвался. А левая сумка, смотрю, — полегче. Раз в правой — оружие, то в левой, наверное, наркотики? Для комплекта?

— Наркотиков нет, — Таня порылась в шкафу, и достала из него черную прямоугольную кожаную сумку на ремне, по размерам повторяющую ларец, который держала сейчас под мышкой…

— Вот так всегда! Собиралась, собиралась, а самое главное положить забыла, — пожурил я девушку.

— Я сама как наркотик. Или не правда? — Таня изобразила долгий многообещающий взгляд.

— Правда… Правда… Ну, пойдём, что ли?

— Да, сейчас, — Татьяна положила ларец в сумку, а сумку повесила себе на плечо. — Пойдём.