Двериндариум. Живое

– …мы защищаем Империю от угрозы, которая вполне реальна. И у меня плохие новости. Проклятые ренегаты сумели пробраться на Остров Двери, – продолжил Верховный.

Черные ряды февров не шевельнулись – все же наша выдержка была блестящей, но я ощутил усилившееся напряжение даже с закрытым браслетом. Верховный кивнул в подтверждение своих слов, его глаза блеснули, словно битые стекла.

– У меня есть неопровержимые доказательства проникновения ренегата в Двериндариум. К сожалению, установить личность проклятого не удалось. Его планы неизвестны, но несомненно, они несут угрозу и разрушение. Мы обязаны найти и покарать преступника. Во благо Империи. Во благо Двери. Я призываю каждого из вас усилить бдительность и внимание. И о любых подозрениях докладывать незамедлительно.

Я по-прежнему смотрел в стену прямо перед собой. И лишь на краткий миг шевельнулся.

И тут же Верховный уставился в мое лицо.

– Февр Стит? Вам есть что сказать?

Я слегка повернул голову. Назвать Стивена по имени я мог лишь наедине.

Двериндариум – это мой дом уже многие годы, а старший февр почти заменил отца. И сейчас я собирался ему соврать.

– Нет, Верховный, – отчеканил я.

* * *

Вестхольд мы покидали вместе с Лаверном. Напарник совсем недавно перешел в ряды старших карателей и был неимоверно горд и собой, и Лигой, и вышитым на черном мундире знаком. Он говорил без умолку, не замечая, что я молчу и, к счастью, не ожидая ответа.

Умолк, лишь когда навстречу вышла женская фигурка.

– Госпожа Осхар! – Лаверн подался навстречу девушке, но она не удостоила ловца вниманием.

– Февр Стит, мы можем поговорить? Наедине, – несколько нервно спросила Ливентия.

Я кивнул, хотя и хотелось отказать. Проигнорировал любопытствующий взгляд Лаверна и зашагал в сторону беседки, увитой вечнозеленым вьюнком и красным остролистом. У скамейки тлел в стеклянной колбе негасимый огонь, согревая небольшое помещение. И лишь войдя, я понял, что совершил ошибку. Надо было поговорить с девушкой там же, возле ступеней, а не вести в это замкнутое пространство беседки. Но отыгрывать назад было поздно, и я помрачнел.

– У мало времени, госпожа Осхар, – заложил руки за спину и встал возле открытой арки.

Девушка смахнула с темного меха своей накидки снежинку и подняла на меня влажные глаза. С некоторым удивлением я отметил, что Ливентия очень красива. Истинная южанка – золотистая кожа, огромные темные очи, яркие губы. И выдающиеся формы.

Я отметил это краем сознания, просто констатируя факт.

– Госпожа Осхар, извините, но вы позвали меня, чтобы помолчать? Что вы хотели сказать?

– Февр Стит… Кристиан… – она подалась ко мне, глядя снизу вверх. – Я думала над вашими словами. Я… я согласна на недостойное.

– Что, простите? – не понял я.

Щеки Ливентии окрасились румянцем, и это тоже невероятно шло девушке. Она положила руку в перчатке на мой локоть.

– Вы сказали, что ваша жизнь – это служение Двериндариуму, и вы не в силах предложить мне ничего достойного. Я… согласна.

Мне захотелось выругаться. В голос. Какого склирза?

Прочистил горло, совершенно не понимая, что говорить.

– Госпожа Осхар. Ливентия. Я боюсь, вы неправильно меня поняли. Я вам ничего не предлагал. Вероятно, обстановка Двериндариума затуманила ваш разум, Ливентия. Давайте просто забудем этот разговор.

Она прерывисто вздохнула, прекрасные глаза повлажнели. Ее рука все еще касалась моей. Я сжал зубы, чтобы ее не сбросить.

– Я родилась в Грандане, – негромко произнесла девушка. – Это оазис на краю Красной Пустыни. Там поклоняются Плодовитой Матери. И она учит, что противиться чувствам – большая ошибка и преступление, Кристиан. Их нельзя отвергать.

– Я думаю, вам стоит найти более достойный объект для внимания, чем я. Обратите ваш взгляд на своих сокурсников. Поверьте, так будет гораздо лучше. А сейчас мне пора идти, извините.

Сбросил ее ладонь и ощутил облегчение. И почему этим скучающим девицам не посмотреть в сторону Лаверна или Эйсона, вот кто всегда готов к подобному вниманию!

– Неужели я тебе не нравлюсь? – с таким искренним изумлением спросила Ливентия, что я обернулся на пороге. Змей бы ее побрал! – Но ты меня поцеловал! По-настоящему! Я могу отличить страсть и желание от банального любопытства, февр Стит! Ты меня поцеловал!

– Не тебя, – грубо ответил я, устав от этого разговора. – Я думал о другой девушке. Ты просто… подвернулась под руку. Извини.

Развернулся и вышел под медленно падающий снег. И уже через минуту забыл о Ливентии из Гранданы.

Все мои мысли были сосредоточены на другой девушке. На той, что пахла ежевикой. И мысли эти были темными.

* * *

Ржавчина говорил: если теряешься даже в трех столбах, держись подальше от лабиринтов. И это был не афоризм из украденной книги, а мудрое напутствие от друга, который хорошо меня знал!