Двести лет вместе (Часть 1 - В дореволюционной России)

"Поголовное вооружение, с одной стороны, сознание своего численного превосходства и своей организованной сплоченности с другой - подняло дух еврейского населения настолько, что среди молодёжи их стали говорить уже не о самозащите, а о необходимости отметить за кишинёвский погром".

Так злоба, проявленная в одном месте, потом отдаётся в другом, далёком - и на совсем невинных.

"Евреи г. Гомеля... в последнее время стали держать себя не только надменно, но и прямо вызывающе; случаи оскорбления крестьян и рабочих как на словах, так и действием стали повторяться всё чаще и чаще, и даже по отношению к интеллигентной части русского общества евреи старались всячески подчёркивать своё презрительное отношение, заставляя, например, сворачивать с тротуаров даже военных". 29 августа 1903 события разразились по мелкому базарному поводу: перебранка между торговкой селёдками Малицкой и покупателем Шалыковым, она плюнула ему в лицо, ссора перешла в драку, "на Шалыкова тотчас же набросились несколько человек евреев, свалили его на землю и принялись бить, чем попало. Человек десять крестьян... хотели вступиться за Шалыкова, но тотчас же раздались особые условные свистки евреев, на которые необычайно быстро собралась большая толпа других евреев... Очевидно тревожные сигнальные свистки... моментально подняли на ноги всё еврейское население города", "отовсюду на базар стали сбегаться и даже съезжаться на извозчиках вооружённые, чем попало, евреи. Очень быстро на Базарной ул. образовалась огромная толпа евреев и заполнила собою весь... Гостиный двор. Все прилегающие к базару улицы также были запружены евреями, вооружёнными камнями, палками, шкворнями, молотками, специально приготовленными кистенями и даже просто железными полосами. Отовсюду раздавались крики: "евреи! на базар! русский погром!" и вся эта масса, разбившись на группы, бросилась избивать убегавших от них крестьян", которых по базарному дню было много. "Побросав покупки, крестьяне - кто успел - вскочили на свои подводы и спешно стали выезжать из города... Очевидцы свидетельствуют, что, настигая русских, евреи били их нещадно, били стариков, били женщин и даже детей. Одну девочку, например, стащили с подводы и, схватив за волосы, волочили по мостовой". Крестьянин Силков остановился поодаль поглазеть и ел булку. В это время пробегавший сзади еврей нанёс ему смертельный удар в шею ножом и скрылся в толпе евреев. Перечисляются и другие эпизоды. Один же офицер был спасён только заступничеством раввина Маянца и владельца соседнего дома Рудзиевского. Подоспевшая к беспорядкам полиция была встречена "со стороны евреев градом камней и револьверными выстрелами... не только из толпы, но даже из окон и с балконов соседних домов"; "насилия над христианским населением продолжались почти до самого вечера, и лишь с прибытием воинской команды скопища евреев были рассеяны"; "евреи избивали русских и главным образом крестьян, которые... не могли оказать никакого сопротивления как по своей малочисленности по сравнению с еврейской массой, так и по отсутствию средств к самозащите... Потерпевшими в этот день были исключительно русские... много раненых и избитых"9.

О происшествиях 29 августа Обвинительный акт заключает, что они "безусловно имели характер "русского погрома""10.